Двенадцать месяцев (мультфильм)

Двенадцать месяцев
кадр из мультфильма «Двенадцать месяцев»
Тип мультфильма	рисованный
Жанр	сказка
Режиссёры	Иван Иванов-Вано, Михаил Ботов
На основе	Самуил Маршак
Авторы сценария	Самуил Маршак, Николай Эрдман
Художники-постановщики	Александр Беляков, Константин Карпов, Анатолий Курицын
Композитор	Моисей Вайнберг
Мультипликаторы	Елена Хлудова, Татьяна Фёдорова, Фёдор Хитрук, Борис Меерович, Николай Фёдоров, Владимир Попов, Константин Чикин, Фаина Епифанова, Борис Бутаков, Владимир Крумин, Лев Попов, Василий Рябчиков
Оператор	Николай Воинов, Елена Петрова
Звукооператор	Николай Прилуцкий
Студия	«Союзмультфильм»
Страна	СССР СССР
Длительность	56 мин. 6 сек.
Премьера	1956
IMDb	ID 0218798
BCdb	[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=48068 подробнее]
Аниматор.ру	[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=3073 ID 3073]

«Двенадцать месяцев» — советский полнометражный рисованный мультфильм, созданный Иваном Ивановым-Вано по мотивам одноимённой пьесы Самуила Яковлевича Маршака, написанной во время Великой отечественной войны в 1942—43 годах для МХАТа.

Сама пьеса первоначально была поставлена в Московском театре юного зрителя в 1947 году, затем во МХАТе через год, и наконец в 1956 году был выпущен мультфильм, пополнивший коллекцию классики советской мультипликации. Он характеризуется качественной и трудоёмкой рисованной мультипликацией во времена социалистического реализма и был снят на студии «Союзмультфильм» в Москве.

Создатели

• Сценарий: Самуил Маршак и Николай Эрдман
• Режиссёр-постановщик: Иван Иванов-Вано
• Режиссёр — Михаил Ботов
• Художники-постановщики: Александр Беляков, Константин Карпов, Анатолий Курицын
• Художники-мультипликаторы: Елена Хлудова, Татьяна Фёдорова, Фёдор Хитрук, Борис Меерович, Николай Фёдоров, Владимир Попов, Константин Чикин, Фаина Епифанова, Борис Бутаков, Владимир Крумин, Лев Попов, Василий Рябчиков
• Художники-декораторы: Вера Валерьянова, Елена Танненберг, Ольга Геммерлинг, Константин Малышев
• Эскизы и типажи: Анатолий Сазонов
• Операторы: Николай Воинов, Елена Петрова
• Композитор — Моисей Вайнберг
• Звукооператор — Николай Прилуцкий
• Ассистенты-режиссёра: В. Свешникова, Галина Андреева, Лидия Сазонова
• Ассистент художника: Татьяна Сазонова
• Директор картины — Натан Битман

Фильм восстановлен на киностудии имени Горького в 1987 году. Режиссёр восстановления — Владимир Беренштейн.

Сюжет

Место действия в мультфильме не уточняется, но по картине понятно, что действие происходит на Западе (в пьесе Маршака — в Богемии, тогда части Австрийской империи) на рубеже XVIII—XIX вв. Сюжет мультфильма довольно точно отражает события пьесы, при этом особый акцент делается на высмеивании недостатков абсолютизма.

Профессор учит своенравную девочку-королеву, которая сама полуграмотна, но не терпит чужих поучений. Когда речь заходит о ботанике, она желает, чтобы завтра же наступил апрель, и расцвели подснежники, чтобы она могла посмотреть, что же это за цветы. Профессор уверяет её, что это невозможно, однако королева издаёт указ: тот, кто принесёт во дворец корзину этих цветов, получит такую же корзину золота. Мачеха и её дочка мечтают об этой награде, и как только возвращается падчерица с хворостом, они посылают её обратно в лес — выполнять королевскую волю.

Замёрзшая падчерица выходит на поляну, на которой горит костёр, а вокруг него греются двенадцать братьев-месяцев. Они внимательно слушают девочку, и Апрель просит братьев уступить ему часок, чтобы помочь ей. Она возвращается домой счастливая с подснежниками и волшебным колечком, подаренным Апрелем. Если случится беда, нужно бросить колечко, сказать волшебные слова — и все месяцы придут на помощь.

Пока уставшая падчерица спит, её сводная сестра крадёт это колечко. Мачеха с дочкой идут с подснежниками в королевский дворец, оставив падчерицу дома. Обрадованная королева приказывает им рассказать, где же они нашли цветы зимой. Те выдумывают небылицу о чудесном месте, на котором зимой растут не только цветы, но даже грибы и ягоды.

Королева сама решает поехать в это чудесное место вместе с придворными. Мачеха с дочкой наперебой повторяют, что его уже замело снегом и признаются, что цветы рвала падчерица. Королева берёт их и падчерицу в лес. Падчерица жалуется, что они у неё отняли колечко, на что королева приказывает вернуть его. Получив кольцо, она требует, чтобы падчерица рассказала, где нашла подснежники. Получив отказ, она велит снять с неё шубу, грозит казнить и бросает её колечко в прорубь. Падчерица произносит волшебные слова и убегает.

Сразу же наступает весна, а потом — лето. Рядом с королевой становится сухо, тепло. Затем наступает осень. Королева, насквозь промокнув под сильнейшим осенним ливнем, замерзает, так как внезапно наступила зима. Метель уносит все шубы, которые сбросили с себя придворные. Им становится холодно и, покинув королеву, они возвращаются во дворец. С ней остаются только старый солдат и профессор. В санях ехать нельзя, поскольку лошадей распрягли и на них ускакали придворные.

Из леса выходит старик в белой шубе (месяц Январь) и предлагает каждому загадать по одному желанию. Королева желает вернуться домой, профессор — чтобы времена года вернулись на круги своя, солдат — просто погреться у костра, а мачеха с дочкой — шубы, «хоть бы и на собачьем меху». Январь начинает с последней просьбы и даёт им шубы. Они ругают друг друга, «лаются», что не попросили собольих, и превращаются в собак. Их запрягают в сани — королеве есть на чём ехать обратно во дворец.

Солдат заходит погреться у костра братьев-месяцев. Там он встречает падчерицу, во всём новом и с упряжкой прекрасных белоснежных коней. На собаках далеко не уедешь, и солдат просит королеву, чтобы та попросила падчерицу подвезти. Как только она не пробовала — и приказывать, и богатство сулила — падчерица отказывалась. Солдат объясняет надменной королеве, как нужно просить «по-доброму». Наконец, падчерица с радостью сажает всех в сани и даёт каждому шубу. Все едут домой, оставив братьев-месяцев у новогоднего костра.

Роли озвучивали

• Татьяна Барышева — Мачеха
• Юлия Юльская — Дочка
• Людмила Касаткина — Падчерица
• Галина Новожилова — Королева
• Эраст Гарин — Профессор
• Григорий Шпигель — Садовод
• Георгий Вицин — Ворон / Глашатай / Попугай / Февраль
• Алексей Грибов — Январь
• Владимир Володин — Волк

Интересные факты

• На стене класса, где учится королева, нарисован человечек из мультфильма «Федя Зайцев» сестёр Брумберг.
• «Травка зеленеет, солнышко блестит…» (четверостишие, которое профессор диктует королеве во время урока) — это вступительные слова «Сельской песни» Алексея Плещеева.
• Внешне профессор очень похож на Корнея Чуковского, с которым Маршака связывали теплые дружеские отношения.
• В мультфильме есть киноляп. Месяцы сидят по кругу, и следующий сидит слева от предыдущего. В один момент Май сидит справа от Апреля. Так же есть ляп с одеждой падчерицы: её кофта, полученная от королевы, то застёгнута, то расстёгнута.

Музыка и песни

Музыку к данному мультфильму и его песням написал и сочинил Моисей Вайнберг. Песни к данному мультфильму выпускалась на детских пластинках московским, апрелевскими, ленинградским и другими заводами, с середины 1960-х фирмой «Мелодия» в сборниках песен из мультфильмов. Позднее, песни выпущены на магнитных лентах и аудиокассетах «Свема». В 1990-е годы песни выпускались различными фирмами (например — «Твик Лирек») на аудиокассетах и компакт-дисках, с 1999 года — на дисках MP3.

Во второй половине 1990-х была выпущена аудиосказка по мультфильму с текстом Александра Пожарова на аудиокассетах фирмой «Твик Лирек».

Издание на видео

В 1980-е годы мультфильм начал выпускаться «Видеопрограммой Госкино СССР» на видеокассетах. В начале 1990-х годов мультфильм выпущен кинообъединением «Крупный план» на домашних видеокассетах. В середине 1990-х годов он входил в VHS-сборник лучших советских мультфильмов (в данной видеокассете содержались мультфильмы сказки А. Пушкина «Сказка о царе Салтане» (1984), «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях» (1951), «Сказка о попе и о работнике его Балде» (1973) и «Сказка о золотом петушке» (1967)) Studio PRO Video. С 1994 года он также выпущен студией «Союз Видео» на VHS-кассетах.

В 1999 году мультфильм был выпущен компанией «Джоув» с испанскими, французскими и английскими субтитрами, а через 5 лет, в 2004 году, появились его обновлённые DVD-версии в широкой продаже.

Выставки

• В галерее «На Солянке» в Москве состоялась выставка «Когда зажигаются ёлки. Шедевры новогодней анимации России XX века». В рамках выставки были показаны фильмы «Двенадцать месяцев», «Снеговик-почтовик», «Ночь перед Рождеством» и другие замечательные фильмы.

Литература

• Маршак С. Я. Двенадцать месяцев. — М.: АСТ, 2014. — 64 с. — (Сказки-мультфильмы). — ISBN 978-5-17-083778-6, 978-5-17-048208-5. Книга по мультфильму

Отзывы

В следующих своих фильмах — «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях» (1951) по Пушкину, «Снегурочка» (1952), полнометражной рисованной картине по пьесе Островского, «Двенадцать месяцев» (1956) по Маршаку — режиссёр Иванов-Вано продолжает искать воплощение своих замыслов в сочетании тем, образов, языка, стиля большой литературы с изобразительной и музыкальной драматургией, лежащей в основе сказочной мультипликационной фантастики. При этом важно отметить, что гармоничное сложение трех потоков — традиционных национально-изобразительных мотивов, классической музыки и литературы — как бы помножено на современное мировосприятие художника, на гражданственность и гуманизм, составляющие суть его творческой позиции.

— Асенин С.В.

На протяжении нескольких десятилетий неустанно разрабатывает Иванов-Вано великолепный, сверкающий и неистощимый пласт русской сказки. Сказки народной и сказки литературной, близкой по духу народной… В «Сказке о царе Дурандае» мы находим как бы запев русской темы Иванова-Вано. Темы, которой так или иначе не минует большинство его фильмов. Она прозвучит в коротенькой «Зимней сказке» — поэтической фантазии, сотканной из снега и наивных волшебств рождественского леса, положенных на музыку П. И. Чайковского; блестками засверкает в «Коньке-Горбунке», триумфально обошедшем весь мир; в той или иной мере отразится в «Гусях-лебедях», в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях», в «Снегурочке» и в «Двенадцати месяцах»…

— Абрамова Н.

Ссылки

• «Двенадцать месяцев» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=3073 «Двенадцать месяцев»] на «Аниматор.ру»
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=9848 «Двенадцать месяцев»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=3073&sp=1 «Двенадцать месяцев» Кадры из фильма]
• [m.vm.ru/news/2014/02/07/10-legendarnih-multfilmov-ivana-ivanova-vano-234432.html 10 легендарных мультфильмов Ивана Иванова-Вано] m.vm.ru
• Георгий Бородин. [www.animator.ru/articles/article.phtml?id=253 «Новогодняя анимация»]

Отрывок, характеризующий Двенадцать месяцев (мультфильм)

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.