Две сказки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Две сказки
Тип мультфильма

рисованный

Жанр

сказка

Режиссёр

Леонид Амальрик

Автор сценария

Владимир Сутеев

Художник-постановщик

Надежда Привалова
Татьяна Сазонова

Роли озвучивали

Георгий Вицин
Алексей Грибов
Елена Понсова
Юрий Хржановский

Композитор

Ян Френкель

Мультипликаторы

Р. Миренкова, Л. Резцова, Т. Таранович, А. Давыдов, В. Арбеков, Б. Бутаков,
И. Давыдов, В. Долгих,
О. Столбова, Ю. Бабичук, Ю. Норштейн, М. Зубова

Оператор

Михаил Друян

Звукооператор

Николай Прилуцкий

Студия

«Союзмультфильм»

Страна

СССР СССР

Длительность

16 минут

Премьера

1962

IMDb

ID 0487579

Аниматор.ру

[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2097 ID 2097]

«Две сказки» — советский мультипликационный фильм, созданный и выпущенный в 1962 году режиссёром-мультипликатором Леонидом Амальриком по сказкам Владимира Сутеева «Яблоко» и «Палочка-выручалочка». Одна из лучших постановок. В «Двух сказках» зверята демонстрируют преимущества взаимовыручки[1].





Сюжет

Мультфильм включает в себя две отдельные истории, которые объединяет наличие двух персонажей — Зайку (Г. Вицин) и Ёжика (Ю. Хржановский).

Яблоко

Однажды Зайка нашёл в лесу на дереве яблоко, но не мог допрыгнуть до него. Ворона его сорвала, но выронила. Ёжик яблоко подобрал, но не хотел никому отдавать. И никак лесные звери не могли яблоко между собой поделить. Дело дошло даже до драки…
И только мудрый медведь Михал Иванович помог им решить спор по справедливости, за что в награду тоже получил кусочек яблока.

Палочка-выручалочка

Возвращаясь домой, встретившиеся Ёжик и Зайка решили идти вместе. По пути Зайка спотыкается о лежащую палку и с негодованием отшвыривает её, а Ёжик, подумав, подбирает с собой. Удивлённый Зайка насмехается над Ёжом, не понимая пользы от простой палки. Однако в долгом и небезопасном пути оказалось, что палочка только с помощью смекалки Ёжика становилась «выручалочкой»: помогла перепрыгнуть Ежику через ручей, вытащить Зайку из болота, поднять обратно в гнездо выпавшего птенца, прогнать хищную Лису и, наконец, просто помочь взобраться уставшему товарищу на пригорок!

Отличия от книги

  • В мультфильме ёж обращается к палке со словами в её адрес, в книге такого нет.
  • В мультфильме на зайца нападает лиса, в книге — волк.

Над фильмом работали

Роли озвучивали:

Создатели

Видеоиздания

В 2009 году состоялся официальный релиз мультфильма на DVD-диске, который был подготовлен и осуществлён компанией «Крупный План»[2].

Напишите отзыв о статье "Две сказки"

Литература

  • Сутеев В. Сказки-мультфильмы В. Сутеева. — АСТ, 2011. — 160 с. — ISBN 978-5-17-073720-8.

Примечания

  1. Сергей Капков. Леонид Амальрик // [web.archive.org/web/20070828173928/books.interros.ru/index.php?book=mult&id=6&mode=print Наши мультфильмы] / Арсений Мещеряков, Ирина Остаркова. — Интеррос, 2006. — ISBN 5-91105-007-2.
  2. [www.ozon.ru/context/detail/id/4377538/ Волшебное кольцо. Сборник мультфильмов]

Ссылки

  • «Две сказки» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=8421 «Две сказки»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
  • [www.kids-web.ru/articles/1/6/ «Две сказки» — краткий обзор]
  • [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2097 Мультфильм]

Отрывок, характеризующий Две сказки

Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее: