Движение за деколонизацию и социальную эмансипацию

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Движение за деколонизацию и социальное освобождение
фр. Mouvement de décolonisation et d'émancipation sociale

Флаг Движения освобождения Французской Гвианы, поддерживаемого MDES 
Лидер:

Фабьен Канави

Дата основания:

1991

Штаб-квартира:

Кайенна

Идеология:

социализм, марксизм, антиколониализм, сепаратизм, независимость Французской Гвианы

Мест в Региональном совете Французской Гвианы:
3 / 31
Мест в Всеобщем совете Французской Гвианы:
2 / 19
Партийная печать:

«Rot Kozé» («Наше дело»)

Сайт:

[www.mdes.org/ s.org]

К:Политические партии, основанные в 1991 году

Движение за деколонизацию и социальную эмансипацию (фр. Mouvement de décolonisation et d'émancipation sociale, MDES) — радикальная левая политическая партия, выступающая за полную независимость Французской Гвианы или, по крайней мере, за смену её статуса с заморского региона на заморскую территорию.

MDES — в целом леворадикальная политическая инициатива, 1 октября 1997 года выступившая с Манифестом деколонизации Гвианы. Программой-минимум считается повышение статуса Гвианы с заморского региона в ассоциированную заморскую территорию, как это удалось достичь в случае с Новой Каледонией. Делает упор на внепарламентской политике.

В 1998 году MDES получила 3 места во Всеобщем совете Гвианы, набрав на региональных выборах 8,6 % голосов. Но на региональных выборах 2004 года её список во главе с Морисом Пиндаром получил только 6,55 % голосов и остался без мест. С 2006 года наблюдалось новое оживление активности этой силы, которая, в частности, солидаризировалась с выступлениями молодёжи против контракта первого найма внутри Франции. На выборах 2012 года Движение за деколонизацию и социальную эмансипацию значительно улучшило свой результат, получив 17,30 % голосов. Сейчас оно представлено ​​3 депутатами в Региональном совете и 2 — во Всеобщем совете Французской Гвианы, который возглавляет его кандидат Ален Тьен-Лионг.

Напишите отзыв о статье "Движение за деколонизацию и социальную эмансипацию"

Отрывок, характеризующий Движение за деколонизацию и социальную эмансипацию

– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.