Движение католических рабочих

Движение католических рабочих (англ. Catholic Worker Movement) — свободная ассоциация независимых католических общин, близких к христианскому анархизму.

Движение католических рабочих, основанное Дороти Дэй и Питером Маурином 1 мая 1933 года, является христианским движением, проповедующим деятельное милосердие, активную социальную позицию, ненасилие и простую общинную жизнь. По всему миру существует свыше 213 Католических рабочих общин, являющихся «странноприимными домами», заботящимися о бездомных. Движение католических рабочих являет собой ярчайший пример социального христианства.

Идеи социальной справедливости здесь тесно переплетаются с учением Христа о милосердии. Питер Маурин, католический активист французского происхождения был под большим влиянием учения французского персоналиста Эммануэля Мунье. Можно сказать, что Движение католических рабочих является персонализмом в действии. В нём реализуются на практике персоналистические принципы: превознесение человеческой личности, справедливое перераспределение материальных благ, поддержка маргинальных слоев общества, пацифизм. Также Маурин ввел понятие «Зеленой революции» — совместное фермерство для поддержания материальных нужд общины и оказания гостеприимства обездоленным.

Дороти Дэй внесла в движение анархические идеи. Её считают ярким представителем христианского анархизма, главной идеей которого является — коммунитаризм, принципы субсидиарности, отказ от власти и насилия, как основного фундамента власти.

Общины не имеют единого управляющего центра. Каждая община устанавливает свои правила существования и реализации евангельского идеала, руководствуясь идеями Дороти Дэй и Питера Маурина. Движение католических рабочих не является официальным органом Католической церкви, поэтому степень внешней религиозности определяется конкретной общиной. Все общины придерживаются экуменического духа, принимают в свои ряды представителей разных христианских конфессий. Волонтерами могут быть представители других религий и атеисты.

В Нью-Йорке издается газета движения «Католический рабочий».

Основные принципы жизни:

1. Идеи персонализма Католической церкви.

2. Личное обязательство заботиться о потребности наших братьев.

3. Повседневная практика милосердия — дела милосердия.

4. Дом гостеприимства для немедленной помощи нуждающимся (беженцам, людям, подвергшимся насилию и проч.).

5. Создание хозяйственных коммун (ферма-коммуна), в которых каждый работает в силу своих способностей и получает по потребностям. «Нужно жить просто, чтобы другие могли просто жить» (Дороти Дэй).

6. Создание нового общества с новой философией жизни внутри старой формы, которая не является новой. Это не новая философия, а старая, настолько старая, что выглядит уже новой.

Самое большое число общин движения находится в США, также общины присутствуют в Канаде, Мексике, Великобритании, Германии, Швеции, Бельгии, Нидерландах и Новой Зеландии.

Идёт^{[когда?]} подготовка к процессу беатификации Дороти Дэй.

Ссылки

• [www.catholicworker.org The Catholic Worker Movement]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Движение католических рабочих

Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.