Движение к социализму (Венесуэла)
| Движение к социализму | |
| исп. Movimiento al Socialismo, MAS | |
 | |
| Лидер: |
Фелипе Мухика |
|---|---|
| Основатель: | |
| Дата основания: |
14 января 1971 |
| Идеология: |
Левый центр; |
| Интернационал: |
Социнтерн[1]; COPPPAL[2]; Латиноамериканская социалистическая координация |
| Союзники и блоки: |
Альтернативный большой национальный альянс (исп. Gran Alianza Nacional Alternativa) |
| Молодёжная организация: |
Молодёжное движение к социализму |
| Мест в Национальной ассамблее Венесуэлы: |
1 / 165 |
Движение к социализму (исп. Movimiento al Socialismo, MAS) — левоцентристская социал-демократическая (ранее левосоциалистическая) партия в Венесуэле, основанная 14 сентября 1971 года в результате раскола в Коммунистической партии Венесуэлы. Партийные слоганы — «Да, мы можем / Мы должны говорить» (исп. Sí podemos / Hay que Hablar). При партии действует своя молодёжная организация — Молодёжное движение к социализму (исп. Juventud del Movimiento al Socialismo). Входит в коалицию Великий национальный альянс «Альтернатива» (исп. Gran Alianza Nacional Alternativa), Социнтерн, COPPPAL и Латиноамериканскую социалистическую координацию.
В 1970-е—1980-е годы пользовалась определённым влиянием, фактически являлась третьей после партий «Демократического действия» и КОПЕЙ политической силой в стране, хотя, по результатам всех выборов значительно уступала им.
Содержание
Политическая идеология
Движение к социализму позиционируется как социалистическая, но не марксистская партия, родившаяся через серьёзную критику советского социализма и других социалистических моделей. Среди критических замечаний были бюрократизация власти, авторитаризм, социал-империализм, отсутствие демократии, тотальный контроль над СМИ и недостатки экономической политики в социалистических странах.[3] Таким образом, MAS принял доктрину социал-демократическую, плюралистическую, децентрализованную и недогматическую, согласно которой строительство социализма необходимо вести на основе самоуправления и соуправления средств производства, продвижения политического участия населения. Движение к социализму признаёт рынок как эффективный механизм для распределения ресурсов, при условии, что государство будет исправлять социальные перекосы, созданные рыночными отношениями, а частный сектор экономики будет развиваться в рамках совместного управления, то есть при участии работников в управлении компанией.[4][5]
Предыстория
В начале 1960-х годов Венесуэлу сотрясал конфликт между левыми радикалами и правящей в те годы социал-демократической партией Демократическое действие во главе с Ромуло Бетанкуром, вызванный в первую очередь внешней политикой последнего, в том числе его поддержкой санкций против революционной Кубы и её исключения из Организации американских государств (ОАГ). В то время как умеренные и правые круги Венесуэлы ориентировались на США, левые предпочитали поддерживать кубинского лидера Фиделя Кастро и выражали недовольство вмешательством Вашингтона во внутренние дела страны. Помимо внешей политики многие, в том числе и в партии, выражали несогласие с тем как власть борется с безработицей, проводит земельную реформу, а также с экономической и фискальной политикой правительства. Результатом стали несколько попыток убить президента Бетанкура или свергнуть его вооружённым путём, вызвавшие в ответ репрессии властей. Всё это привело к партизанской войне, которая активно продолжалась до конца 1960-х годов, а окончательно завершилась только в в начале 1990-х.
В конце 1968 года президентом Венесуэлы становится лидер социал-христианской партии КОПЕЙ Рафаэль Кальдера, первый с момента восстановления в Венесуэле демократии глава государства не от Демократического действия. Новый президент стал проводить политику умиротворения, сумев в итоге убедить большая часть партизан и их лидеров сложить оружие и вернуться к мирной жизни, включившись в политический процесс.
История
14 января 1971 года группой бывших членов Компартии Венесуэлы (КПВ) во главе с Помпейо Маркесом и Теодоро Петкоффом при участии Элоя Торреса, Карлоса Артуро Пардо, Тирсо Пинто, Фредди Муньоса и Архелио Лайя в Клубе слепых Каракаса провели учредительный съезд левосоциалистической партии Движение к социализму. Создатели новой партии были критично настроены к советскому коммунизму (при этом видя альтернативу ему не столько в еврокоммунизме или маоизме, как в режиме Николае Чаушеску в Румынии), из-за чего их и вынудили оставить ряды Компартии. По ходу съезда произошёл раскол. Видный деятель КПВ и партизанского движения Альфредо Манейро и несколько других коммунистов-диссидентов решили не участвовать в создании новой партии, позднее создав свою партию «Радикальное дело».
На первых для себя выборах 1973 года новичок выступил успешно, набрав 5,29 % и завоевав 9 мест в Палате депутатов и 2 места в Сенате, став в итоге третьей партией в стране и опередив остальные левые партии. На президентских выборах Движение к социализму выдвинуло адвоката и журналиста Хосе Висенте Ранхеля, в прошлом депутата Национального конгресса от Демократического республиканского союза. При поддержке Революционного левого движения Ранхель стал четвёртым, получив 4,26 %, из них 3,70 % принесло Движение к социализму. $25 000 на избирательную кампанию партии пожертвовал известный колумбийский писатель левых взглядов Габриэль Гарсиа Маркес, который поддерживал тесные дружеские отношения с Теодоро Петкоффом, в частности разделял его критику советского империализма за подавление «Пражской весны».
В 1978 году партия во второй раз выдвинула кандидатом в президенты Ранхеля, занявшего в итоге третье место и набравшего 5,18 %, больше чем все кандидаты, занявшие места ниже третьего. На выборах в Конгресс вновь стала третьей, получив 6,16 % и увеличив своё представительство в нижней палате до 11 мест. Тем самым Движение к социализму закрепило свой статус ведущей левой партии Венесуэлы.
На президентских выборах 1983 года Движение к социализму выдвинуло своего основателя Теодоро Петкоффа, поддержанного партиями Революционное левое движение и Избирательная интеграция обновления. Эти выборы оказались для крупнейшей левой партии страны не столь удачными как предыдущими. Петкофф, хоть и вновь занял третье место, но смог набрать лишь 3,46 % голосов. На выборах в Конгресс Движение к социализму потеряло 1 место в Палате депутатов, суме всё же остаться третьей по количеству мандатов партией страны.
В выборах 1988 года Движение к социализму участвовала единым списком с Революционным левым движением. В президенты во второй раз был выдвинут Петкофф, и вновь партия ухудшила свои результаты. Петкофф сумел занять третье место, но получил при этом всего лишь 2,74 % голосов. Зато парламентские выборы лказались для Движения к социализму и Революционного левого движения гораздо более удачнми. Обе партии, идя единым списком, набрала 10,16 %, в 1,5 раза увеличив своё представительство в Конгрессе.
Выборы 1993 года стали самыми успешными для Движения к социализму. На этот раз партия не стала выдвигать своего кандидата в президенты, вместо этого присоединившись к широкой коалиции, созданной для поддержки Рафаэля Кальдеры, самого опытного политика из всех зарегистрированных кандидатов. До этого он пять раз баллотировался в президенты, сумев один раз добиться успеха, и занимавшего пост президента Венесуэлы в 1963—1968 годах. В 1993 году Кальдера, не найдя поддержки своих амбиций внутри основанной им же самим партии КОПЕЙ, выдвинул свою кандидатуру от своей новой партии, Национальная конвергенция. Его поддержали несколько малых партий от крайне левых до центристских. Во многом благодаря кризису доверия к двум традиционным партиям, Демократическому действию и КОПЕЙ, 35 лет подряд сменявшими друг друга у власти, вызванному многолетними серьёзными экономическими проблемами, усугублёнными банковским кризисом и коррупционными скандалами, Кальдера занял первое место, при этом около 10 % голосов ему дало MAS. В результате представители Движения к социализму некоторое время входили в правительство Кальдеры. На выборах в Конгресс партия показала свой наилучший результат. На выборах Палаты депутатов она сумела привлечь на свою сторону 10,81 % избирателей, на треть расширив свою фракцию. На выборах в Сенат Движение к социализму получило 11,17 % голосов, что позволило ему увеличить своё представительство в верхней палате в 2,5 раза.
В 1994 году Движение к социализму провело внутрипартийные выборы, в результате которых президентом партии был избран Густаво Маркес, а генеральным секретарём правозащитника Энрике Очоа Антика, депутата от Каракаса. Тем не менее, тезисы либерального социалиста Очоа, выступавшего в поддержку правительства Кальдеры, заключение избирательного союза с «Радикальным делом» и создание внутрипартийной комиссии по этике для борьбы с коррупцией, были отвергнуты руководством партии. В 1997 году Очоа Антик подал в отставку и в конце концов покинул партию. Движение к социализму отзывает поддержку кабинета Рафаэля Кальдеры.
Эра Чавеса
На президентских выборах 1998 года Движение к социализму поддержало кандидатуру Уго Чавеса, принеся ему 9 % голосов. Это решение послужило причиной выхода из партии Петкова, Помпейо Маркеса, Луиса Мануэля Эскулпи и ряда других несогласных. Позднее Эскулпи сформировал новую партию, Демократическая левая, со временем поглощённую «Новым временем». На парламентских выборах партия выступила хуже чем пятью годами раньше, но смогла сохранить своё представительство в Конгрессе.
В 1999 году MAS в составе коалиции «Патриотический полюс» (исп. Polo Patriótico), созданной Чавесом, приняли участие в выборах в Конституционную ассамблею, завершившимися полным успехом сторонников действующего президента, получившими 121 место из 128.
В 2000 году Движение к социализму на выборах вновь поддержало Уго Чавеса, одержавшего уверенную победу, при этом 8,70 % голосов принесло ему MAS. На выборах в новый однопалатный парламент завоевало 6 мест, войдя в пятёрку крупнейших партий страны.
В 2002 году Движение к социализму перешло в оппозицию к Чавесу из-за его авторитаризма.[6] Это решение привело к расколу партии. Уже в том же году движение покинули губернатор штата Арагуа Дидалко Боливар и депутат от того же штата Исмаэль Гарсия, основав свою партию — «За социал-демократию» (исп. Podemos). Также из партии вышла группа её руководителей во главе с исполнительным секретарём Феликсом Хесусом Веласкесом, основавшая организацию «Объединённые левые» (исп. Izquierda Unida). Перейдя в оппозицию к Чавесу, Движение к социализму присоединилось к оппозиционной коалиции политических партий, общественных объединений и неправительственных организаций «Демократический координатор» (исп. Coordinadora Democrática), распущенной после поражения оппозиции на референдуме 2004 года.
В 2005 году движение не последовало примеру пяти ведущих оппозиционных партий Венесуэлы и приняло участие в парламентских выборах, потерпев в итоге полное фиаско. Партия смогла получить лишь 0,3 % и ни одного места в Ассамблее. Во многом провал был связан с новым расколом в руководстве, когда некоторые лидеры движения выступили в поддержку правительства Уго Чавеса.
На президентских выборах 2006 года Движение к социализму поддержало единого кандидата античавистской оппозиции губернатора штата Сулия Мануэля Росалеса, потерпевшего поражение. В начале 2007 года группа руководителей MAS, в том числе Карлос Табланте и Хулио Монтойя, решили присоединиться к партии Росалеса «Новое время».
В 2008 году Движение к социализму вело переговоры о воссоединении с партией Подемос, с возможностью подключения к этому процессу партий «Радикальная причина» и «Красный флаг», но в итоге Подемос предпочло поддержать Чавеса.[7]
В 2008 году ведущие оппозиционные партии приняли решение создать блок для общей борьбы с Чавесом. Демократическое действие, КОПЕЙ, «Красный флаг», «За справедливость», «Проект Венесуэла», «Новое время», «Радикальное дело», Альянс смелых людей, Народный авангард и Движение к социализму подписали Соглашение о национальном единстве. Позднее к нему присоединились и некоторые другие партии. 8 июня 2009 года участники Соглашения о национальном единстве сформировали блок «Круглый стол демократического единства» (исп. Mesa de la Unidad Democrática, MUD).
Парламентские выборы 2010 года не принесли Движению к социализму большого успеха. Партия смогла набрать только 0,45 % голосов, вновь оставшись без представительства в Национальной ассамблее.
На президентских выборах 2012 и 2013 годов Движение к социализму поддержало единого кандидата античавистской оппозиции губернатора штата Миранда Энрике Каприлеса, потерпевшего оба раза поражение, сначала от Уго Чавеса, а затем от его преемника Николаса Мадуро.
В августе 2013 года Движение к социализму вышло из «Круглого стола демократического единства», обвинив лидеров блока в поляризации общества и решило участвовать в муниципальных выборах вместе с партиями «Всё для Отечества», Подемос и Народное избирательное движение.[6][8] MAS удалось получить 115 000 голосов по всей стране,[9] добившись победы на выборах мэров муниципалитетах Сантос Мичелена (штат Арагуа) и Сан-Рафаэль Карвахаль (штат Трухильо).[10] 19 января 2015 года генеральный секретарь MAS Фелипе Мухика сказал, что партия не вернётся в «Круглый стол демократического единства», заявив, что коалиция «делает ошибку, пытаясь поляризовать страну».[11] В парламентских выборах 2015 года Движение к социализму приняло участие в составе коалиции «Альтернативный большой национальный альянс» (исп. Gran Alianza Nacional Alternativa).
Результаты выборов
Региональные выборы
В 1989 году правительство Карлоса Андреса Переса приняло решение о децентрализации, в соответствии с которым были введены прямые выборы губернаторов штатов и мэров муниципалитетов. Кандидаты от Движения к социализму (Карлос Табланте в 1989 и 1992, Дидалко Боливар в 1995, 1998 и 2000) 5 раза подряд побеждали на губернаторских выборах в штате Арагуа, который до 2002 года, когда партия перешла в оппозицию к Чавесу, считался оплотом MAS. Кроме того, кандидаты движения побеждали на губернаторских выборах в штатах Сулия (Лолита Аньяр де Кастро в 1992), Лара (Орландо Фернандес Медина в 1995 и 1998), Сукре (Рамон Мартинес в 2000), а также в штатах Дельта-Амакуро и Португеса.
Выборов президента и парламента
| Президентские выборы |
|---|
| <timeline>
ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:horizontal AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.9,0.4,0.4) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:10 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:1 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:orange width:18 align:left bar:1973 from:0 till:4 bar:1978 from:0 till:5 bar:1983 from:0 till:3 bar:1988 from:0 till:3 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1973 at: 2 text: 4,26% bar:1978 at: 2 text: 5,18% bar:1983 at: 2 text: 3,46% bar:1988 at: 2 text: 2,74% </timeline> |
| Парламентские выборы |
|---|
| <timeline>
ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:horizontal AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.9,0.4,0.4) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:12 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:1 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:orange width:15 align:left bar:1973 from:0 till:5 bar:1978 from:0 till:6 bar:1983 from:0 till:6 bar:1988 from:0 till:10 bar:1993 from:0 till:11 bar:1998 from:0 till:9 bar:2000 from:0 till:5 bar:2005 from:0 till:1 bar:2010 from:0 till:1 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1973 at: 2 text: 5,29% bar:1978 at: 2 text: 6,16% bar:1983 at: 2 text: 5,74% bar:1988 at: 2 text: 10,16% bar:1993 at: 2 text: 10,81 bar:1998 at: 2 text: 8,88% bar:2000 at: 2 text: 5,03% bar:2005 at: 2 text: 0,27% bar:2010 at: 2 text: 0,40% </timeline> |
| Количество мест |
|---|
| <timeline>
ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:horizontal AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.9,0.4,0.4) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:25 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:1 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:orange width:15 align:left bar:1973 from:0 till:9 bar:1978 from:0 till:11 bar:1983 from:0 till:10 bar:1988 from:0 till:18 bar:1993 from:0 till:24 bar:1998 from:0 till:24 bar:2000 from:0 till:6 bar:2005 from:0 till:0 bar:2010 from:0 till:0 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1973 at: 2 text: 9 bar:1978 at: 2 text: 11 bar:1983 at: 2 text: 10 bar:1988 at: 2 text: 18 bar:1993 at: 2 text: 24 bar:1998 at: 2 text: 24 bar:2000 at: 2 text: 6 bar:2005 at: 2 text: 2 bar:2010 at: 2 text: 0 </timeline> |
| Сенат |
|---|
| <timeline>
ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:horizontal AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.9,0.4,0.4) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:10 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:1 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:orange width:15 align:left bar:1973 from:0 till:2 bar:1978 from:0 till:2 bar:1983 from:0 till:2 bar:1988 from:0 till:3 bar:1993 from:0 till:5 bar:1998 from:0 till:5 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1973 at: 2 text: 2 bar:1978 at: 2 text: 2 bar:1983 at: 2 text: 2 bar:1988 at: 2 text: 3 bar:1993 at: 2 text: 5 bar:1998 at: 2 text: 5 </timeline> |
</div>
Напишите отзыв о статье "Движение к социализму (Венесуэла)"
Литература
- Steve Ellner: "The MAS Party in Venezuela". Latin American Perspectives, 1986.
- Venezuela's Movimiento al Socialismo: From Guerrilla Defeat to Innovative Politics by Steve Ellner. [Reviews: by Jennifer L. McCoy in Journal of Interamerican Studies and World Affairs, Vol. 31, No. 4 (Winter, 1989), pp. 243–245; by John D. Martz in The Hispanic American Historical Review, Vol. 69, No. 1 (Feb., 1989), pp. 142–143].
Примечания
- ↑ SI.org [www.socialistinternational.org/viewArticle.cfm?ArticlePageID=931 Member Parties of the Socialist International] (англ.)
- ↑ COPPPAL.org: [www.copppal.org/contenidos/institucional/partidos_miembros.php Países y partidos miembros] (исп.)
- ↑ Teodoro Petkoff: [www.nuso.org/upload/articulos/906_1.pdf «Hacia un nuevo socialismo»]. Nueva Sociedad (56-57): 37–52, 1989 (исп.)
- ↑ Teodoro Petkoff: [www.nuso.org/upload/articulos/1764_1.pdf «El MAS la búsqueda de un perfil distintivo»]. Nueva Sociedad (101): 104–113, 1989 (исп.)
- ↑ Rafael Arráiz Lucca: [dialogopolitico.net/2010/01/16/teodoro-petkoff-%E2%80%9Cel-comunismo-sovietico-nunca-fue-una-alternativa-frente-al-capitalismo-%E2%80%9D/ «Teodoro Petkoff: “El comunismo soviético nunca fue una alternativa frente al capitalismo”»]. Prodavinci, 16.01.1990 (исп.)
- ↑ 1 2 Roberto Malaver: [www.ultimasnoticias.com.ve/noticias/actualidad/politica/felipe-mujica-la-mud-es-autoritaria.aspx «Felipe Mujica: La MUD es autoritaria»]. Últimas Noticias, 3.11.2013
- ↑ AVN: [www.vtv.gob.ve/articulos/2013/01/06/podemos-manifiesta-unidad-con-chavez-y-saluda-ratificacion-de-diosdado-cabello-en-an-1951.html «Podemos manifiesta unidad con Chávez y saluda ratificación de Diosdado Cabello en AN»]. Venezolana de Televisión, 6.01.2013
- ↑ Maria Fernanda De Biase Madrid: [yoyopress.com/2013/08/05/felipe-mujica-anuncia-que-el-mas-lanzara-su-propia-tarjeta-para-elecciones-del-8-d-se-separan-de-la-mud/ «Felipe Mujica anuncia que el MAS lanzará su propia tarjeta para elecciones del 8-D ¡Se separan de la MUD!»]. YoYoPress. 5.08.2013 (исп.)
- ↑ El Nacional: [www.el-nacional.com/politica/tarjeta-VBR-tercera-votada-pais_0_315568739.html «La tarjeta de VBR fue la tercera más votada en el país»]. 9.12.2013 (исп.)
- ↑ Juan Carlos Figueroa: [www.ultimasnoticias.com.ve/noticias/actualidad/politica/division-le-quito-ocho-alcaldias-a-la-mud.aspx «División le quitó ocho alcaldías a la MUD»]. Últimas Noticias, 8.12.2013
- ↑ Últimas Noticias: [www.ultimasnoticias.com.ve/noticias/actualidad/politica/el-mas-no-volvera-a-la-unidad.aspx «El MAS no volverá a la Unidad»]. 19.01.2015 (исп.)
Ссылки
- [www.masvenezuela.com.ve/ venezuela.com.ve] — официальный сайт Движение к социализму
Отрывок, характеризующий Движение к социализму (Венесуэла)
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
