Двое (фильм, 1965)
| Двое | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
37 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Двое» — короткометражный фильм о любви. Режиссёр Михаил Богин, Рижская киностудия, 1965.
Сюжетом для фильма молодого режиссёра послужила история из жизни глухой актрисы Московского театра мимики и жеста Светланы Сониной[1].
Содержание
Сюжет
Сергей, будущий музыкант, студент Рижской консерватории, случайно встречает на улице девушку Наташу и влюбляется в неё. Но, начав знакомство с лёгкого флирта, он вскоре обнаруживает, что девушка является по сути инвалидом — она ничего не слышит с 3-летнего возраста (глухонемая). Его легкомысленная игривость вдруг сталкивается с неожиданной для него реальностью, которая ставит перед ним вопрос о его собственной совести. Ему придётся сильно измениться внутренне, чтобы научиться новым отношениям с иными и очень ранимыми людьми. Наташа выглядит как иностранка или, скорее, как инопланетянка, с которой Сергею приходится искать новый язык общения.
Наташа, работающая танцовщицей в театре мимики и жеста, также честно пытается понять его мир музыки, как он старается постигнуть её мир пластики. Но проблема в том, что для Наташи, потерявшей слух в результате прошедшей Великой Отечественной войны, звуки связаны с болью и страхом. И даже концерт классической музыки, на который приглашает её Сергей, превращается для неё в пытку, вызывая в её памяти только звуки пережитых в детстве бомбардировок.
Светлая, романтическая и пронзительная новелла о любви.
Съемки фильма проходили в Риге, в роли здания учебного цирка и циркового училища в фильме выступает кинотеатр «Рига» (улица Элизабетес, 61)[2]. Герой в поисках героини фильма ходит по дворикам Старой Риги около Яковлевского собора, пробегающий мальчишка почему-то поёт «Тара, тара, шагаю по Москве…»
В фильме использована песня «Эхо» популярного в те годы советского вокального квартета «Аккорд». Именно под этот твист Наташа, совершенно не слыша музыки, пытается танцевать, копируя движения соседних танцоров. Один из самых выигрышных эпизодов для демонстрации природного обаяния актрисы Виктории Фёдоровой.
В ролях
- Виктория Фёдорова — Наташа
- Валентин Смирнитский — Сергей
- Рудольф Дамбран — директор театра
- Луйс Шмитс — вахтёр
- Волдемар Акуратерс — режиссёр
- Марта Грахова
- Вячеслав Захаров
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Михаил Богин, Юрий Чулюкин
- Режиссёр-постановщик: Михаил Богин
- Операторы-постановщики: Рихард Пикс, Генрих Пилипсон
- Композитор: Ромуальд Гринблат
- Художник-постановщик: Тамара Антонова
- Звукооператор: Глеб Коротеев
- Режиссёр: Болеслав Ружс
- Монтажёр: Эльза Прейс
- Директор: Харий Кинстлер
Призы
- 1965 — приз ФИПРЕССИ и Золотой приз в разделе короткометражных фильмов Московского международного кинофестиваля.
Напишите отзыв о статье "Двое (фильм, 1965)"
Примечания
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=14528 «Двое»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
| ||||||
Отрывок, характеризующий Двое (фильм, 1965)
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
