Двойной обгон
| Двойной обгон | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
82 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Двойной обгон» — советский художественный фильм режиссёра Александра Гордона.
Содержание
Сюжет
В небольшом южном городке, на берегах моря шофёры-дальнобойщики из Совтрансавто Виктор и Петрович (Вадим Михеенко и Юрий Назаров) и дочь Виктора - Катя весело проводят отпуск. Петрович говорит Виктору о преждевременном окончании отпуска (Завтра в рейс). В конце дня Виктор проводит девочку в интернат, обещая покатать её на пароходе. Катя уходит со слезами.
На следующий день, с грузового парохода "Леонид Собинов" доставляют заграничную импортную кожу. Её кладут в фургон Виктора и Петровича. Фургон пломбируют и дальнобойщики отъезжают.
Главарь мафии Мизин узнаёт об этом и сообщает одному из своих мафиозов по телефону-автомату о том, что дальнобойщики выехали после обеда грузом. также, вечером выехали двое его преступников - Артеньев ("Жук") и Жигаев ("Лёнька") на поезде. После этого, Мизин встречается с бывшим угонщиком автомобилей Валабаевым и предлагает ему поработать с ним, а именно — чтобы он угнал для преступников машину и дал им переночевать у себя одну ночь за одну тысячу рублей. После долгих уговоров Валабаев согласился.
Вечером в ресторане он встретил преступников и напомнил Жуку об их общем тюремном прошлом. Ночью Валабаев угнал для них машину - белый ВАЗ 21-02 и привёз с собой поддельные номера. Они договорились оставить ему машину на 300-м километре трассы и уехали. Ничего не подозревающие Виктор и Петрович продолжили свой путь по пустыне и горным дорогам. «Жук» с "Лёнькой" сначала ехали по трассе, а потом свернули, чтобы дождаться своего часа в сарай заброшенного дома.
Вечером к Валабаеву приезжает инспектор Меликов с опергруппой и устраивает обыск у него в гараже. Найдя в нём номера от машины, Меликов требует объяснений. Валабаев догадался, что его вычислили и Меликов отвёз его в отделение милиции для допроса. Тем временем «Жук» с "Лёнькой" готовятся к нападению на дальнобойщиков и увидя их издалека в темноте, поехали за ними. «Жигули» обогнали фуру и проехали дальше. Жигаев предложил Артеньеву напасть на водителей прямо там, но тот ответил ему, что ещё рано. Виктор посетовал Петровичу, что совсем не видит дочь и сообщил, что мечтает уйти с дальних рейсов. Артеньев сказал Жигаеву, что место вполне подходящее, и тот уже приготовился, но тут внезапно подъехала патрульная машина ГАИ и "Лёнька" спрятался, а «Жук» притворился, что делает ремонт двигателя. Из машины вышел капитан Маджиев (Борис Химичев) и предложил помощь, но Артеньев сказал, что проблема пустяковая и справится сам. Маджиев пожелал ему счастливого пути и поехал дальше. Была уже глубокая ночь, Виктор сменил Петровича за рулём и вдруг увидел, что на дороге лежит человек, а перед ним стоят те самые белые «Жигули», которые некоторое время назад обогнали их фуру. Перед всей этой картиной в панике бегал "Жук" и размахивая руками кричал и просил о помощи. Сбитым человеком оказался "Лёнька". Когда оба водителя подошли ,«Жук» попросил их сделать всё возможное и сказал Виктору и Петровичу, что не заметил человека в темноте и сбил его. И тут «Жук» вытащил из пиджака скалку и ударил Виктора по спине, тот упал на асфальт. Петрович понял, что они связались с бандитами и бросился было защищаться, но "Сбитый" встал и ударил его ногой . Преступники связали их и положили Петровича в фургон, а Виктора в кабину, так как в фургоне было место только для одного. "Жук пересел в Жигули, а "Лёнька" повёл автопоезд. «Жук» отогнал машину на стоянку, стёр с руля, рычага переключения передач и водительской двери отпечатки пальцев и закрыл машину на ключ.
Капитан Маджиев приехал на 18-й пост ГАИ, где работала инспектор по имени Наталья. Всем постам пришла телефонограмма, в которой говорилось об угнанных белых «Жигулях»-универсал. Маджиев сказал, что видел эту машину, её водитель отказался от предложенной помощи в ремонте, затем позвонил сержанту Иванову с 17-го поста и предупредил его о белых «Жигулях» и автофургоне. "Жук" сел за руль автопоезда, а "Лёнька" наклеил фотографии себя и подельника в водительские права дальнобойщиков. "Лёнька" также выложил из бумажника Виктора фотографию Кати. Маджиев поехал к 17-му посту и на площадке отдыха увидел те самые белые «Жигули», но в машине никого не оказалось.
Милиционер в отделении сообщает задержанному Валабаеву, что угнанная им машина нашлась на трассе и что ему теперь придётся ответить за угон. Когда милиционер отошёл, Валабаев начинает стучать в запертую дверь камеры и требовать встречи с майором, начальником отделения. Майор показывает ему фотографии разных преступников, тот их опознал и милиция установила их фамилии — Артеньев и Жигаев. Уже начинало светать, когда преступников остановили на 17-м посту ГАИ. «Жук» пошёл объясняться с инспектором, Жигаев прикрыл одеялом лежавшего на полке и связанного Виктора. Сержант Иванов поинтересовался у «Жука», не видел ли тот белые «Жигули»-универсал. Артеньев сказал, что не видел и инспектор отпустил его. Жигаев очень удивился, что машину быстро дали в розыск. Маджиев встретился с Ивановым и поведал ему, что остановил недавно автопоезд и его водитель не видел угнанной машины. Затем Маджиев позвонил на 18-й пост и предупредил их о появлении автофургона.
Наступило утро и преступников остановили на 18-м посту для проверки документов. «Жук» вышел из машины и передал инспектору Джафарову свои водительские права и документы на груз. К сидящему в кабине Жигаеву подошла Наталья и попросила его документы. Вдруг Джафаров услышал стук, доносящийся из фургона — это Петрович стучался ногами в запертую дверь. Увидев сорванную пломбу, Джафаров попросил Артеньева открыть фургон, и попросил Наталью отойти подальше от машины, но Жигаев выскочил из кабины и выстрелил в Наталью несколько раз. Джафаров увидел Жигаева с пистолетом, но тот оказался проворнее и убил его, при этом Джафаров ранил его в ногу. Отобрав у убитого Джафарова рацию и табельный пистолет, «Жук» перевязал ногу Жигаеву и они уехали с места преступления. Вскоре Маджиев подъезжает к 18-му посту и видит лежащих на обочине Джафарова и Наталью. Когда он подошёл к Наталье, она сказала ему, что в автопоезде бандиты и водители захвачены. Маджиев устремляется в погоню и сообщает о преступниках всем постам, несколько машин ГАИ так же поехали на их поиски. Жигаев всю дорогу психовал, Артеньев же уверял его, что они уйдут от милиции. Когда Маджиев почти догнал их, «Жук» вильнул фурой влево и ехавший им навстречу «ЗИЛ-130» перевернулся, потом он слегка притормозил и Маджиев уехал в карьер и забуксовал. Выбравшись, он остановился и сделал несколько выстрелов по кабине грузовика и ещё один раз попал в колесо фургона, а «Жук» сбросил его машину с дороги. На пустыре преступников уже ждал Мизин со своими людьми, милиция уже приготовила дорожные ежи и бульдозеры для остановки автопоезда. Увидев издалека бульдозеры и милицейские машины, преступники решили повернуть обратно. Проезжая мост, «Жук» снова вильнул фурой и ехавшая им навстречу «Волга» слетела с дороги. Виктор очнулся и увидел, как Жигаев поджёг фотографию Кати и выбросил её в окно. Очнулся и Петрович. Он подал сигнал Виктору. связанный Виктор сильно пнул Жигаева по голове и это его очень сильно разозлило. Виктор попытался помешать управлять грузовиком «Жуку» и тот приказал Жигаеву вырубить его. Артеньев отвлёкся от дороги и ехавший навстречу ЗИЛ-130, не сумевший уйти от столкновения, слетел с дороги и взорвался. Борьба в кабине продолжилась и Жигаев случайно застрелил себя, грузовик разбивается, немного не доехав до Мизина. «Жук» вылез из кабины и пошёл в его направлении, доставая из-за пазухи пистолет Джафарова. Мизин, увидев его, побежал к своей «Волге», закрыл все двери,завёл её, но включить скорость не успел. Артеньев вытолкнул глупого главаря из машины и продолжил удирать от Маджиева. "Жук пытался отстреливаться из пистолета Джафарова, но у него кончились патроны. Маджиев начал толкать "Волгу", постепенно сводя её с дороги. После удачного толчка, машина Артеньева съехала в яму и перевернулась на крышу. "Жук" выбрался и понял, что бежать бесполезно - милицейские "копейки" окружили его со всех сторон. Его и Мизина арестовывают, а Виктор, после тяжёлого ранения и больницы, уволился из Совтрансавто и перешёл на пенсию. Он забирает свою дочку из интерната и они уплывают на белом пароходе.
В ролях:
В главных ролях:
- Борис Химичев — Юрий Маджиев, капитан милиции, инспектор ГАИ
- Вадим Михеенко — Виктор, шофёр-дальнобойщик, вдовец, отец малолетней дочки Кати
- Юрий Назаров — Иван Петрович, шофёр-дальнобойщик со стажем, напарник Виктора
- Витаутас Томкус — Артеньев, рецидивист «Жук»
- Александр Коршунов — Леонид Фёдорович Жигаев, грабитель-рецидивист (†)
В ролях:
- Николай Прокопович — Мизин, главарь мафии контрабандистов
- Виктор Фокин — Валабаев Василий Степанович, бывший осуждённый за грабёж и угон
- Екатерина Тарковская — Катя, дочь Виктора
- Наталья Гущина — Наташа, старший сержант милиции с 18-го поста ГАИ
- Георгий Мартиросян — Жора Джафаров, младший лейтенант милиции, инспектор ГАИ (†)
- Владимир Мычкин — майор милиции
- Шавкат Газиев — Меликов, милиционер
- Станислав Михин — милиционер, допрашивавший Валабаева
- Николай Маликов — сержант Иванов, инспектор ГАИ
- Вадим Вильский — эпизод
- Лидия Ежевская — жена Валабаева
- Ирина Дитц — официантка
Съёмочная группа
- Автор сценария: Николай Иванов
- Режиссёр: Александр Гордон
- Оператор: Вячеслав Сёмин
- Композитор: Виктор Бабушкин
- Художник: Ирина Лукашевич
Техника в фильме
Автопоезд (состоит из тягача Mercedes-benz NG и полупроицепа Kögel Trailer, в начальном эпизоде вместо Мерседеса тягач МАЗ-5432)
ВАЗ-2102 (угнанный автомобиль)
ГАЗ-24 (автомобиль Мизина)
ВАЗ-2106 (автомобиль ГАИ)
ЛЗА-40814 (автопогрузчик на котором грузят импортную кожу в автопоезд)
ЧТЗ-T-100M
ИЖ-"Юпитер"2
Дополнительные факты
- Премьера: ноябрь 1984 года.
- В записи музыки к фильму принимала участие группа «Машина Времени», указанная в титрах как «Инструментальный ансамбль под управлением А. Макаревича». В фильме также звучат песня «What Is A Love?..» в исполнении Андрея Макаревича и Оксаны Шабиной, инструментальная тема Виктора Бабушкина к фильму Случай в квадрате 36-80.
- Съёмки фильма проходили в Ленинабадской области Таджикской ССР (сцены погони), Ялте.
- Сотрудники ГАИ в этом фильме вооружены пистолетом ТТ снятым с вооружения милиции в 1960-х годах. В эпизоде с перекрытием дорог к городу, у сотрудников милиции в кадре видны автоматы АК-74.
- Жигаев ведёт огонь по сотрудникам ГАИ из пистолета M1911.
- Сцена, где фура таранит автомобиль Маджиева, по всей видимости была снята со второго дубля, так как в момент когда Маджиев преградил дорогу бандитам, задняя часть «шестёрки» ещё целая, а когда грузовик подъезжал к милицейской машине, у той уже имелись повреждения.
- Номера автомобилей в фильме загадочным образом изменяются. На фуре задний номер 63-19 АНВ (он установлен на полуприцепе, хотя он должен находиться на тягаче), а передний 13-69 АНВ. У «Волги», на которой Артеньев пытался уйти от Маджиева, задний номер 81-37 , а передний 13-87, но когда машина слетает с дороги и переворачивается, на ней отчётливо виден номер 79-06.
- Дальнобойщики отъезжают на тягаче МАЗ-5432, однако на протяжении всего фильма тягач автопоезда - Mercedes-benz NG.
- В сценах, где оператор сидит в ВАЗ-2106, у машины «родной» руль. Однако когда Маджиев достаёт из кобуры пистолет, можно заметить руль от автомобиля ВАЗ-2101 с хромированным кольцом. В нескольких эпизодах Маджиев передвигается на патрульной машине ВАЗ-2101.
- Грузовики ЗИЛ-130, один из которых переворачивается, а другой падает с обрыва — это одна и та же машина.
- ЗИЛ-130, падающий с обрыва, по сценарию взрывается, но видно, что взрыв происходит не в самой машине, а рядом с ней.
Напишите отзыв о статье "Двойной обгон"
Ссылки
- «Двойной обгон» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Двойной обгон
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.
Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.
Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
