Двойные стандарты
Двойной стандарт или двойная мораль[1] — критический термин для обозначения применяемых на практике и широко распространённых (но официально отрицаемых) дискриминационных подходов к оценке действий и прав групп населения, стран, рас[2]. Двойные стандарты характеризуются различным применением принципов, законов, правил, оценок к однотипным действиям различных субъектов (одним из которых может выступать сам оценивающий) в зависимости от степени лояльности этих субъектов или иных соображений выгоды для оценивающего. Термин широко используется для негативного описания явлений в современных политологии, журналистике, экономике, обществознании и других гуманитарных науках.
Содержание
Происхождение термина
Термин англ. double standard появился в современном значении в английском языке в середине XIX века, первоначально для обозначения неравных моральных требований к мужчинам и женщинам[3]. Термин применялся и ранее для обозначения двух разных методов измерения, например, для биметаллизма, а также в теологических рассуждениях о добре и зле[4].
Термин вошёл в русский язык в 1950-х годах и в СССР применялся для обозначения расового и классового неравенства в капиталистических странах[5].
В отличие от термина, явление имеет древние корни, и современные исследователи свободно используют термин в приложении, например, к римскому праву[6] или к библейским текстам[7].
Терминология двойных стандартов
Одно из распространённых проявлений двойных стандартов — именование одних и тех же или очень близких объектов, действий, явлений различными терминами, имеющими различную эмоциональную окраску: «у них — война, у нас — борьба за мир; у них интервенты, у нас — воины-интернационалисты; наши — разведчики, их — шпионы»[8].
К двойным стандартам относится также «готтентотская мораль». Это высказывание, приписанное африканскому аборигену: «Зло – когда сосед нападёт на меня, отнимет скот, жену…» – «А добро?» – «А добро - когда я у соседа отниму его скот и жену»[9].
Политика двойных стандартов
Политикой двойных стандартов принято называть ситуацию, при которой оценка одного и того же явления, процесса или события, имеющего место в международных отношениях, зависит от характера отношений оценивающих сторон с объектами оценки. При одинаковом сущностном наполнении действия одних стран получают поддержку и оправдание, а других – осуждаются и наказываются.
Классическим примером политики двойных стандартов стала фраза: «для кого террорист, а для кого — борец за свободу» (англ. One man's terrorist is another man's freedom fighter)[10], введённая в обиход британским писателем Джеральдом Сеймуром в его художественном произведении «Игра Гарри» (англ. Harry's game) в 1975 году[11].
Напишите отзыв о статье "Двойные стандарты"
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/proverbs/31630/%D0%94%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0%D1%8F Двойная мораль]//Большой словарь русских поговорок. — М: Олма Медиа Групп. В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. 2007.
- ↑ [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%A1%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C%20%D0%BF%D0%BE%C2%A0%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%BC%20%D0%BD%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0%D0%BC/%D0%94%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%82./ Статья](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) в словаре по общественным наукам.
- ↑ [books.google.com/books?id=N4_DT8KIGWEC&pg=PA181 The Draytons and the Davenants]. 1866. С. 181.
- ↑ Richard Hooker, Izaak Walton, John Keble, Walter Travers. [books.google.com/books?id=vSzSAAAAMAAJ&pg=PA225 The works of that learned and judicious divine, Mr. Richard Hooker]. University Press, 1845. С. 225.
- ↑ Геевский И. А. [books.google.com/books?id=gYpKAAAAMAAJ Расистская политика американских империалистов]. Гос. изд-во полит. лит-ры, 1952. С. 135.
- ↑ Bruce W. Frier, Thomas A. J. McGinn, Thomas A. McGinn. [books.google.com/books?id=f19bw1D9s6gC&pg=PA120 A casebook on Roman family law]. — Oxford University Press, 2004. — P. 120.
- ↑ Andrew Davies. [books.google.com/books?id=2RwZNtdaCfEC Double standards in Isaiah: re-evaluating prophetic ethics and divine justice]. — BRILL, 2000.
- ↑ Маслова В. А. [books.google.com/books?id=A1tiAAAAMAAJ Введение в когнитивную лингвистику]. Флинта, 2004.
- ↑ [argumenti.ru/history/n434/332624 Готтентотская мораль -]. Аргументы Недели. Проверено 12 октября 2014.
- ↑ Satish Chandra Pandey. [books.google.com/books?id=T3bAfe2xIH0C&pg=PA17 International Terrorism and the Contemporary World]. Sarup & Sons, 2006. С. 17.
- ↑ [wiki.answers.com/Q/Who_said_one_man%27s_terrorist_is_another_man%27s_revolutionary Who said one man’s terrorist is another man’s revolutionary?]
Ссылки
- Межуев Б. [www.russ.ru/pole/Dvojnye-standarty-i-bor-ba-civilizacij "Двойные стандарты" и "борьба цивилизаций"]. Русский журнал. Проверено 15 мая 2011. [www.webcitation.org/61DW6n1O6 Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- Николай Сванидзе, Виктор Ерофеев. [www.echo.msk.ru/programs/smoke/605781-echo/ Двойные стандарты отечественной истории]. Эхо Москвы (19.07.2009). Проверено 15 мая 2011. [www.webcitation.org/61DW84Z6H Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
См. также
Отрывок, характеризующий Двойные стандарты
«Славь Александра векИ охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
