Дворец Белосельских-Белозерских

Достопримечательность

Дворец Белосельских-Белозерских

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810616000

Дворе́ц Белосе́льских-Белозе́рских; Се́ргиевский дворец — дворец в Санкт-Петербурге, на Невском проспекте в месте его пересечения с рекой Фонтанкой.

Автор проекта — архитектор А. И. Штакеншнейдер, осуществивший строительство в стиле так называемого «русского необарокко».

История

В 1797 году княгиня А. Г. Белосельская приобрела у И. А. Нарышкина небольшой каменный дом на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки. Дом был снесён, и на его месте в конце XVIII века архитектор Ф. И.  Демерцов построил первый трёхэтажный дворец со скромным фасадом в классическом стиле. Облик этого дома сохранился на рисунке М. Н. Воробьёва.

Строительство современного дворца

В 1847—1848 годах дворец был перестроен архитектором А. И. Штакеншнейдером, приобретя современный вид. Здание после перестройки в стиле нового барокко стало напоминать растреллиевские дворцы. Штакеншнейдер выполнил проект по заказу князя К. Э. Белосельского-Белозерского. В рамках этой работы были не только полностью перестроены корпуса, выходившие на Невский проспект и Фонтанку, но и возведены новые флигеля во дворе дома. Заново был создан не только внешний облик, но также и внутренняя отделка здания. Существует мнение, что прототипом здания послужил Строгановский дворец, выстроенный по проекту архитектора Бартоломео Растрелли. В отделке фасадов дворца широко использованы художественные приёмы русского барокко XVIII века.

Для отделки дворца был приглашён скульптор Д. И. Иенсен. По его моделям были созданы фигуры атлантов и кариатид. Внутренняя отделка дворца была выполнена Штакеншнейдером, яркими примерами такой отделки стали широкая парадная лестница и мраморные камины. Вдоль лестницы стояли кариатиды и скульптуры, поддерживающие позолоченные канделябры, а в ажурной решётке перил автор поместил изящные вензеля из инициалов владельца. Великолепно была отделана библиотека Белосельских-Белозерских: стены обиты резными деревянными панелями и затянуты шёлком, камин украшен рельефным узором, огромное зеркало в позолоченной раме.

Хозяева

Название «Белосельских-Белозерских» условно: один из наследников мясниковских миллионов, генерал свиты князь Эспер Белосельский-Белозерский заказал здание в духе Растрелли Андрею Штакеншнейдеру, но скончался, когда рыли фундамент особняка, в 1846 году. Супруга Елена Павловна (урождённая Бибикова) переехала в его особняк на Литейном проспекте, выйдя замуж за князя Василия Кочубея. Дворец на Невском она не оставляла, используя его для проведения балов и светских вечеров. Он был расположен по соседству с императорским Аничковым дворцом, и сюда часто приходили царские особы.

В 1865 году Надежда Дмитриевна (урождённая Скобелева) вышла замуж за Константина Белосельского — флигель-адъютанта, сына Елены Павловны (во втором браке — княгини Кочубей) от первого брака и поселилась во дворце. Дворец в ту эпоху продолжал считаться самым светским местом столицы, хозяева говорили на русском с лёгким английским акцентом — по последней моде 1880-х. В это время произошёл кризис — капитализация металлургических предприятий Урала — главных активов хозяина — стремительно снижалась: причиной тому стали неудачное управление, отсутствие инвестиций в основное производство. Князь Кочубей пытался выправить ситуацию, для этого набрал кредитов у государства, но не смог спасти положение, и в конце концов вынужден был рассчитаться с казной этим дворцом.

С 1884 года дворец связывался с именем великого князя Сергея Александровича — младшего брата Александра III, став в некотором роде свадебным подарком к его браку с Елизаветой Гессен-Дармштадтской (Елисаветой Федоровной). Дворец получил новое название — «Сергиевский».

С 1891 года великий князь стал генерал-губернатором Москвы и дворец пустовал.

В 1905 году Сергея Александровича убил эсер-боевик Иван Каляев, и в особняке всё изменилось: Елизавета стала монахиней, игуменьей московской Марфо-Марьинской обители. Так как она была бездетна, её приёмными детьми стали племянники мужа — Дмитрий и Мария. Их мать умерла при родах, а отец, великий князь Павел Александрович, отбил у генерала Эриха фон Пистелькорса жену красавицу Ольгу, и женился на ней. После этого великого князя на долгое время выслали из России.

Мария Павловна вышла замуж за шведского принца, а Дмитрий Павлович получил от тети её петербургский дворец на Невском. Дмитрий являлся любимцем последнего государя и покорителем женских сердец. Мастер джигитовки и выездки, он возглавлял российских конников на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме, был автогонщиком. В последние годы империи он охладел к государю и государыне, с Феликсом Юсуповым осуществил покушение на Григория Распутина. После убийства «старца» последовала знаменитая царская резолюция: «В России убивать никому не дозволено», и он расстался с дворцом: Дмитрия Павловича выслали в Персию. Есть предположение, что ему удалось, находясь в ссылке, продать дворец Ивану Ивановичу Стахееву, владельцу крупной финансово-промышленной монополии, но документальных подтверждений этому нет.

Во время Первой мировой войны в Сергиевском дворце размещался Англо-русский военный госпиталь, торжественно открытый Британским Красным крестом в присутствии Императрицы 30 января 1916 г. и просуществовавший до января 1918 г. В госпитале работал английский персонал под руководством доктора Флемминга. За время своей работы в госпитале прошли лечение около 6000 русских солдат.

После октябрьской революции 1917 года дворец Белосельских-Белозерских, как и многие другие, был национализирован. С 1920 года здесь находился районный комитет партии Центрального, позже — Куйбышевского района. Дворец расстался с коллекцией картин, собранной Белосельскими-Белозерскими: она была перевезена частично в Эрмитаж, а частично в особняк на Крестовском острове, также принадлежавший этому семейству.

После провала августовского путча 1991 года райком КПСС закончил своё существование и в 1992-м году дворец Белосельских-Белозерских был передан Комитету по культуре мэрии Санкт-Петербурга и в нём было размещено государственное учреждение культуры "Петербургский культурный центр".

С середины 1990-х и до 2004 г. во дворце располагался Исторический музей восковых фигур.

C января 2003 г. здание передано по юрисдикцию Управления делами президента РФ. Большое внимание уделяется его техническому состоянию. Последние реставрационные работы были проведены в 2015 году. В ходе реставрации Зеркальному (концертному) залу и Парадной столовой были возвращены изначальные цветовые решения в оформлении, задуманные А.И.Штакеншнейдером, были отреставрированы все живописные полотна и панно, встроенные в стены Парадной столовой.

Во дворце сохранились подлинные интерьеры, среди которых выделяются парадные залы на 2-ом этаже: Дубовый зал (бывшая библиотека), использовавшийся как малый концертный зал, Картинная галерея, Парадная столовая, Бежевая гостиная, Зеркальный (бальный) зал с прекрасной акустикой, так как изначально предназначался для проведения концертов и до сих пор используется в этом качестве, Золотая Малиновая гостиная. Во всех этих и других залах сохранилась художественная отделка середины- конца XIX века: камины, светильники, лепнина, картины, зеркала, мебель и многое другое.

Легенды и мифы

Этот участок на левом берегу Фонтанки давно обрёл мистический ореол «Района двойников»:

• На месте Троице-Сергиевского подворья, которое расположено рядом с этим дворцом, находился в своё время дворец, где императрица Анна Иоанновна перед самой своей кончиной увидела двойника.
• Недалеко отсюда жил Пётр Андреевич Вяземский, и однажды, придя домой, увидел в своём кабинете «самого себя, сидящего за столом и что-то пишущего».

Ссылки

• [beloselskiy-palace.ru Официальный сайт дворца Белосельских-Белозерских. 3D-галереи дворца,история,афиша концертной и экскурсионной программы.]
• [walkspb.ru/zd/nevskiy41.html История дворца Белосельских-Белозерских, фотографии интерьеров]

Отрывок, характеризующий Дворец Белосельских-Белозерских

Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.