Гаспра (дворец)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Дворец Голицына»)
Перейти к: навигация, поиск
Дворец
Дворец графини Паниной
Страна Крым
Посёлок Гаспра
Дата основания XIX век
Статус Памятник истории и культуры
Координаты: 44°26′07″ с. ш. 34°05′55″ в. д. / 44.4352° с. ш. 34.0986° в. д. / 44.4352; 34.0986 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.4352&mlon=34.0986&zoom=17 (O)] (Я)

Дворец «Гаспра» (Голицынский дворец, дворец графини Паниной) — дворцовый ансамбль на территории посёлка Гаспра, в Крыму. Используется как санаторий «Ясная Поляна».





Строительство

Первой из русской знати обосновалась в Крыму, в имении Кореиз, княгиня Анна Сергеевна Голицына, известная своими мистическими исканиями. Всячески поддерживал её в этих устремлениях и её однофамилец, князь Александр Николаевич Голицын (1773—1844), имевший большое влияние на императора Александра I.

По просьбе своего единомышленника Анна Сергеевна в 1831-36 гг. присматривала за постройкой для него дворца, куда он рассчитывал удалиться после выхода на покой. В честь владельца имение получило название Александрия, или Кастель (от англ. castle — «замок»). Образцом для господского дома послужил Алупкинский дворец, строившийся практически одновременно тем же архитектором, Вильямом Гунтом.

Голицынский дворец может служить образчиком архитектурных вкусов эпохи романтизма, заворожённой европейским средневековьем и особенно готикой. Подобно Алупкинскому, дворец в Гаспре сложен из местного серого известняка. Его отличают стрельчатые окна и массивные трёхъярусные восьмигранные боковые башни, общей площадью 144 кв. метра и высотой в 20 аршин, увенчанные зубцами и увитые плющом. Устройством парка занимался садовник Людвиг Кремер.

В 1843 году князь Голицын наконец вышел в отставку с государственной службы и приехал доживать свой век в Гаспру, где через год его сразил апоплексический удар. На исходе жизни за князем ухаживала престарелая незамужняя сестра, Елизавета Кологривова. Своими наследниками он объявил сестру и племянника, которые пережили его всего на несколько лет. Похоронен первый владелец Гаспры в Георгиевском монастыре.

Дворец графини Паниной

После Крымской войны пришедшее в упадок имение приобрёл великий князь Николай Николаевич Старший. Однако уже в 1865 году Гаспра по неизвестным причинам была продана графу Владимиру Васильевичу Левашову и его супруге Ольге Викторовне, урождённой графине Паниной.

В самом конце XIX века Ольга Викторовна настояла на том, чтобы имение было передано её энергичной племяннице Софье Владимировне Паниной[1]. Трудами молодой графини были заново перекрыты башни, обновлена кровля и фасады, выстроены оранжерея и домики для гостей. Гаспринское имение вновь пришло в цветущий вид.

Графиня Панина, обладавшая предпринимательской жилкой, сдавала дворец как дачу состоятельным лицам. С сентября 1901 по июль 1902 года здесь жил Лев Толстой, работавший в Гаспре над повестью «Хаджи-Мурат». В гости к нему приезжали А. П. Чехов, М. Горький, А. Куприн, Ф. Шаляпин. Перед отъездом из России в Гаспре побывал В. Набоков.

После Октябрьской революции дворец был национализирован. В 1922 году отдан под санаторий, ныне — санаторий матери и ребенка «Ясная Поляна». В 1923 году народный поэт Беларуси Янка Купала написал здесь цикл стихов «Крым».[2]

В здании дворца сохраняется музейная комната Л. Н. Толстого, который приезжал в Крым для лечения. Во времена Толстого во дворце было 8 наружных дверей, 19 «готических» окон и 8 балконных, 8 голландских печей и 4 камина, 4 прихожих, 12 жилых комнат. Внизу имелись четыре просторные комнаты, сообщающихся с большим холлом. Л. Н. Толстой проводил время на нижней застекленной террасе, на которой стоял гарнитур плетеной в зеленую сетку мебели, множество диванчиков, стульев, кресел, столов, кушетка.[3]

Напишите отзыв о статье "Гаспра (дворец)"

Примечания

  1. Она надеялась, что жизнь в Крыму позволит девушке освободиться от пагубного, по её представлениям, влияния московской родни.
  2. [www.krim.biz.ua/mishor-67-foto.html Мисхор — дворец графини Паниной]
  3. [www.4tyrizm.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=6498:89&catid=126:dvorcikrima&Itemid=335 Графиня С. В. Панина]

Ссылки

  • [wikimapia.org/8022757/ru/Дворец-графини-Паниной Дворец графини Паниной (Гаспра)]
  • [www.sof-panina.ru/ Интернет-музей графини Софьи Паниной]

Отрывок, характеризующий Гаспра (дворец)

– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.