Дворец Либен-Ауспиц

Дворец Либен-Ауспиц (нем. Palais Lieben-Auspitz — «дворец Либенов-Ауспицев») — дворец во Внутреннем Городе в Вене, известен расположившемся в нём на первом этаже кафе «Ландтман». Во дворце Либен-Ауспиц также находился легендарный литературный салон Берты Цукеркандль-Шепс.

История

Дворец в эклектичном стиле по проекту архитекторов Карла Шумана и Людвига Тишлера был построен в 1873—1874 годах для представителей семейства Либен, братьев и сестёр Леопольда, Адольфа, Елены, Рихарда и Иды при участии их кузена и супруга Елены Рудольфа Ауспица.

В 1888 году на втором этаже в апартаментах в стиле рококо поселился Леопольд Либен, отец физика Роберта фон Либена. В здании также проживала дочь Леопольда Либена Валерия с супругом, врачом Иоганном Паулем Карплусом. Их проживающий в США внук Мартин Карплус в 2013 году удостоился Нобелевской премии по химии.

Литература

• Michaela Feurstein, Gerhard Milchram: Jüdisches Wien: Stadtspaziergänge. Böhlau Verlag GmbH, Wien, Köln 2001, ISBN 3-205-99094-3

Отрывок, характеризующий Дворец Либен-Ауспиц

В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.