Дворец Эдирне
| Достопримечательность | |
| |
| Страна | Турция |
| Тип здания | Дворец |
| Автор проекта | Шехабеттин |
| Основатель | Мурад II |
| Строительство | 1450—??? годы |
Дворец Эдирне (тур. Edirne Sarayı) также известен как Сарай-ы Джедид-и Амире (Новый дворец) (тур. Saray-ı Cedid-i Amire) — дворец османских султанов в Эдирне. После дворца Топкапы в Стамбуле был крупнейшим дворцом в империи.
Вне центра города, в северо-западной части реки Тунджи в лесу на земельном участке площадью почти 3 квадратных километра был построен большой охотничий дворец[1]. Дворец был окружён садами. В наше время на территории дворцового сада проходят «масляные бои».
Инициатором строительства дворца был султан Мурад II, завершал же строительство архитектор Шехабеттин при Фатихе. Наибольшего размера дворцовый комплекс достиг при Мехмеде IV. В это время было пстроено множество павильонов, фонтанов и других строений.
Дворец использовался султанами вплоть до XIX века. Он был излюбленным местом отдыха Кануни, Селима II, Ахмеда I, Мехмеда Авджи, Ахмеда II, Мустафы II и Ахмеда III[1].
Большая часть дворцовых строений была разрушена во время русско-турецких войн. До наших дней дошло только 10 зданий из 100.
В 2008 году было принято решение о реставрации комплекса[2], которое началось в 2009 году.
Содержание
История дворца
Павильон Джиханнюма
Джиханнюма являлся наиболее ярким строением комплекса. Он был построен в 1452 году при Фатихе и представлял собой семи-этажное здание. На верхнем этаже располагался бассейн[3]. Ныне павильон разрушен.
Песочный павильон
Расположен неподалёку от Джиханнюма. Своё название получил от местоположения. Построен во времена Мехмеда Фатиха. Павильон и прилегающий к нему хаммам сохранились до наших дней[4].
Павильон справедливости
Или «Судебный павильон»[tr]. Построен Синаном по приказу Сулеймана Кануни в 1562 году. Использовался для проведения заседаний Дивана и Верховного суда[3]. На первом этаже располагался Шербетхане, на втором этаже располагались книжники (секретари) Дивана, Совет дивана собирался на верхнем этаже в мраморном зале. В середине мраморного зала располагался бассейн, а за троном падишаха — тайная комната[3].
Дворцовый сад
Из дворцового сада до наших дней сохранился лишь участок леса в 58 гектар, называемый «Куриный лес» (тур. Tavuk Ormanı). Этот лес полон множеством ценных лекарственных растений. Здесь Мехмедом Авджи был построен в 1671 году «Соловьиный павильон» (тур. Bülbül Köşkü) с небольшим охотничьим домиком, сохранившемся и сегодня[3].
Напишите отзыв о статье "Дворец Эдирне"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.edirneden.com/goster.php?id=39 Edirneden.com sitesi]
- ↑ [www.zaman.com.tr/haber.do?haberno=727773&bolgeno=372&title=harabe-haldeki-edirne-sarayini-ayaga-kaldiracak-odenek-geliyor Kadri Kılıç, Harabe Haldeki Edirne Sarayı'nı Ayağa Kaldıracak Ödenek Geliyor, Zaman Gazetesi, 20.08.2008]
- ↑ 1 2 3 4 [www.edirnevdb.gov.tr/kultur/pdf/edirne_saraylari.pdf Ahmet Usal, Edirne Sarayları, 25.12.2006]
- ↑ [www.edirneden.biz/icerik.asp?ICID=835 Kum Kasrı Hamamı, edirneden.biz sitesi, Erişim tairhi:08.04.2011]
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Дворец Эдирне
Борис поморщился.– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
