Дворец шекинских ханов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дворец
Дворец шекинских ханов
азерб. Şəki xan sarayı
Страна Азербайджан
Город Шеки
Архитектурный стиль Персидский
Архитектор Хадали (Хаджи)-Зейнал-Абдин из Шираза[прим. 1]
Основатель Мухаммед-Гасан-хан[прим. 2]
Дата основания XVIII век
Строительство 1790—1797[прим. 3] годы
Основные даты:
1848-1851 — реставрация
1955-1965 — реставрация
24 октября 2001 — включение в список кандидатов
на внесение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО
2002 — реставрация
Статус Музей
Высота 10 м
План верхнего и нижнего этажей
Координаты: 41°12′16″ с. ш. 47°11′51″ в. д. / 41.204475° с. ш. 47.197591° в. д. / 41.204475; 47.197591 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.204475&mlon=47.197591&zoom=17 (O)] (Я)
Иное название этого здания — «Ханский дворец»; см. также другие значения.

Дворец шекинских ханов (азерб. Şəki xan sarayı) — бывшая резиденция шекинских ханов, расположенная в Азербайджане, в городе Шеки, ныне — музей. Памятник истории и культуры мирового значения, входящий в состав государственного историко-архитектурного заповедника «Юхары баш»[1]. Здание дворца, построенного в XVIII веке в персидском стиле[2][3], расположено в возвышенной северо-восточной части города на территории, ограждённой крепостными стенами.

Дворец, длиной около 30 метров, состоит из двух этажей общей площадью около 300 м², имеет 6 комнат, 4 коридора и 2 зеркальных балкона. Фасад дворца расписан сюжетными рисунками, отображающими сцены охоты и войны, а также геометрическими и растительными узорами. По центру располагается огромное окно-витраж из разноцветной стеклянной мозаики. Окна дворца собраны из кусочков цветного стекла и забраны ажурными каменными решетками.

Дворец, также несущий в себе черты, присущие народной жилой архитектуре, считается одним из лучших на Кавказе образцов дворцовой архитектуры XVIII века[4] и одной из жемчужин исламского Востока[5]. Наряду с исторической частью города, дворец является кандидатом на внесение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО[6].





История дворца

Известно, что дворец был построен в XVIII веке[7][8][9]. Шандор Радо отмечал, что дворец был воздвигнут в 1760 году Хусейн-ханом, а вскоре был перестроен[2]. Художественная энциклопедия относит дворец к 1761/62 годам[10]. Азербайджанская советская энциклопедия также относит дворец к 60-м годам XVIII века и отмечает, что он был возведён Гусейн ханом Муштагом[11].

В ЭСБЕ отмечается, что дворец и крепость были построены одновременно в 1765 году[12]. Британника 1890 года издания пишет, что в 1765 году была воздвигнута крепость, а дворец был построен несколько позднее этой даты[13], изданная в 1911 году Британника пишет, что — в 1790[3]. Константинов в статье «Нуха»[прим. 4] также писал, что дворец был построен в 1790 году. Но в этом же году, в противовес этой дате, он отмечал, что памятник был построен в 1797 году слепым Мамед-Гасан-ханом[14]. Русский краевед И. Л. Сегаль также отмечал, что дворец был построен в 1797 году при Мамед-Гасан-хане, стоил свыше 32 тысяч червонцев и совершенно истощил ханскую казну, а также был скопирован, по преданию, с одного из летних дворцов персидского шаха[15]. Он также писал, что вскоре после постройки Мамед-Гасан-хан был лишён зрения клевретом персидского шаха Мустафа-агою, тогда как хан был ослеплён в 1795/96 году (1206 г. х.)[14].

Согласно поздним исследователям, дворец был построен в 1797 году[16][17] зодчим Хадали-Зейнал-Абдином из Шираза[18][19] (по Константинову — «Хаджи Зейнал Абдином»[14], по И. С. Сегалю — Гаджи-Зейнал-Абдулом[15]). Согласно историку архитектуры М. А. Усейнову дата сооружения дворца ограничивается временем с 1762 по 1797 год[16]. Он же отмечает, что дворец был достроен Мамед-Гасан-ханом[20] (Мухаммед Гасан-ханом)[16], правнуком основателя Шекинского ханства Хаджи Челеби-хана. М. А. Усейнов отмечал, что в этом ханском дворце «наиболее ярко представлены характерные черты дворцов XVIII века»[20].

Согласно рукописям на фарси под названием «Маддеи-тарих» (автор, судя по почерку, предположительно Салман Мумтаз), собранным и переведённым в 1979 году в Институте рукописей им. Физули, строительство дворца началось в 1204 году хиджры (1789/90). В этих же рукописях отмечается, что в месяце рамазан 1240 г. х. (апрель — май 1825 года) во дворце случился пожар[21]. В этих рукописях дворец также упомянут как «диванхана», то есть здание городского суда. О том, что дворец, будучи жилищем хана, служил и в качестве здания суда, пишет русский журналист XIX века Николай Берсенов[22]. Иногда дворец упоминается и как летняя резиденция хана[23].

От комплекса, возведённого в Шекинской крепости и состоявшего из нескольких сооружений, до настоящего времени сохранился лишь двухэтажный дворец[11]. Здание дворца с момента постройки претерпело немало ремонтов и перестроек, которые серьёзно на его внешнем облике не отразились[18]. После присоединения Шекинского ханства к Российской империи дворец находился в ведении местной администрации и неоднократно был ремонтирован[15]. В 1848—1851 годах внуком Гусейн хана Муштага поэтом Керим ага Фатехи была проведена реставрация дворца[11].

В 1853 году был составлен план цитадели, согласно которому в ней размещалось значительное количество сооружений различного назначения для семей ханской знати[17]. В крепости кроме дворца были расположены казармы, казначейство, тюрьма и переделанная в 1828 году из ханской мечети православная церковь[15]. Первоначальные росписи дворца оставили глубокое впечатление у путешественников[24]. Дворец описывали Александр Дюма, Александр Корнилович, Андрей Фадеев, Арнольд Зиссерман, о нём упоминали Лев Толстой, Николай Раевский, Илья Березин, Элизе Реклю и др.

В советские годы «Дворец шекинских ханов» приобрёл статус музея[25].

25 апреля 1921 года пленум Азревкома обсуждал вопрос «об исправлении ханского дворца» и принял решение: «Исправление Ханского Дворца согласно прежнему постановлению Азревкома остаётся за Наркомпросом. Открыть ещё 25 миллионов руб. в счёт Наркомпроса на исправление Ханского Дворца в Шуше и Нухе»[26]. Архитектором П. Барановским на совещании комиссии при Всесоюзной Академии архитектуры был составлен доклад по рассмотрению проекта реставрации «Ханского Дворца» от 13 марта 1939 года[27].

В 1945 году востоковедом и искусствоведом Л. С. Бретаницким была написана кандидатская диссертация о дворце, завершая которую, он обратился к историку искусства Б. В. Веймарну как искусствоведу, опубликовавшему статью, специально посвящённую этому, как пишет Веймарн, «выдающемуся архитектурно-художественному памятнику Азербайджана XVIII века»[28].

В 1946 году Константинов в статье «Нуха» писал: «Великолепный этот дворец — верх роскоши и вкуса персидских зодчих, был построен в 1790 году Ширазским жителем Хаджи Зейнал Абдином»[14].

Посетивший город в 1947 году поэт Н. Тихонов даёт описание дворца в своём автобиографическом рассказе «Пути-дороги»:

…Росписи ханского дворца, очень искусные и поражающие обилием самых разнообразных узоров, прекрасно сохранившиеся, убедили нас, что действительно в старой Нухе процветало искусство, тут понимали толк в поэзии и в философии[29][30].

В 50-х гг. во дворце были проведены реставрационные работы[31]. О работе художника-реставратора И. А. Баранова искусствовед В. Антонова пишет, что «на стенной живописи XVIII века в ханском дворце в Нухе под его руками ожили прихотливые пёстрые сцены сражений, похожие на шумный восточный праздник»[32]. В 1955—1965 гг. по проекту и под руководством архитектора Н. Г. Рзаева были проведены обширные реставрационные работы, во дворце работали художник Ф. Гаджиев, шебекист А. Расулов[11].

В 1968 году историческая часть города «Юхары баш», где расположен и дворец, была объявлена историко-архитектурной заповедной зоной[6].

24 октября 2001 года дворец, наряду с исторической частью города, был представлен в качестве кандидата на внесение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО[6]. В сентябре 2002 года в рамках проекта «Охраны культурного наследия» была начата реставрация дворца[33]. 1 августа 2010 года Генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова, в рамках своего официального визита в Азербайджан, побывав в Шеки, посетила и дворец шекинских ханов[34].

4 июля 2012 года в городе Шеки отметили 250-летний юбилей дворца. На празднике присутствовали около 30-ти представителей иностранных посольств и международных организаций, известные деятели науки, культуры и искусства республики, депутаты Милли Меджлиса[35].

Исторические сведения о дворце

Описание общего архитектурного ансамбля дворца встречается в составленном в 1819 году по распоряжению Главнокомандующего в Грузии Ермолова генерал-майором Ф. Ахвердовым и статским советником Могилевским «Описании Шекинской провинции» (Тифлис, 1866 г.). В сопоставлении с этим описанием можно выяснить и прежнее назначение ряда строений дворца[16]. Побывавший в этих краях генерал Н. Н. Раевский в 1826 году писал: «…Там имеется дворец прежних ханов этого края, который очень красив и о котором Бахчисарайский дворец даёт только слабое представление…»[36].

Посетивший город в начале августа 1834 года декабрист А. Корнилович написал из Кубы брату письмо. Отмечая в письме, что до 1828 года Шекинская область имела своих ханов, он так описывает дворец:

В Нухе, главном городе, в крепости я видел их дворец, ныне обращённый в присутственные места. Несколько ступеней в высоком портике ведут на обширный, четырёхугольный двор, занятый садом: шестнадцать итальянских тополей высоты необычайной, симметрически расположенных, делят его на четыре аллеи. По сторонам этого садика — флигеля, в которых жили придворные, ханские жёны, их прислужницы и прочие; за ним высокая в полтора человеческих роста терраса, на коей бассейн с тремя фонтанами, осенённый двумя высокими прелестными чинарами, и на террасе самый дворец. Он запущен, но и в запущении изумляет странника остатками великолепия. Я взошел по узкой, тёмной, каменной лестнице (вообще лестницы везде в Азии чрезвычайно дурны) в высокий покой, род приёмной, весь исписанный цветами; вправо и влево комнаты, где вместо стен рамы орехового дерева с узорами самой мелкой работы и в этих сквозных узорах стёкла всех цветов: голубые, синие, жёлтые, красные. Комнаты (в вышину нашей залы Главного штаба), стены и купол, как я сказал выше, всё в цветных стёклах: на карнизе, соединяющем их, живопись: изображения подвигов ханских, их браней против разбойников горных (аварцев, кумыков) и разбойников лесных (медведей, кабанов и пр.)[37].

Служивший с 1846 года в Закавказском крае А. М. Фадеев, описывая город в своих воспоминаниях, пишет и о дворце, о его наружном виде и внутренней отделке, об орнаментах, барельефах и восточной живописи, «совершенно явственно сохранившейся, с изображениями персидских всадников и азиатских сражений»[38]. В августе 1849 года Нуху (официальное название города до 1968 года) посетил писатель А. Зиссерман. Рассказывая о городе, он пишет и о дворце. Он отмечает, что мраморные фонтаны, окружённые плакучими ивами, разноцветные стёкла, лепные украшения на каминах, резьба на дверях и оконных рамах «напоминают о ханской роскоши и бывшем великолепии дворца»[39].

Дворец был упомянут И. Н. Березиным в вышедшей в 1850 году книге «Путешествие по Дагестану и Закавказью»[40]. Описание дворца приведено Диван-Беком в 22-м номере газеты «Кавказ» от 1852 года[41]. Некоторые сведения о дворце даёт побывавший в городе в конце 1858 года А. Дюма. Так, рассказывая о встрече с майором Мохаммед-ханом, который «появился на свет во дворце», был внуком «последнего нухинского хана» и «стал бывать в этом дворце после приезда сюда великих князей», Дюма описывает и сам дворец, который был «во власти русских… только с 1827 года»:

Ханский дворец, как обыкновенно все такого рода постройки, расположен на самом возвышенном месте города. Он новейшей архитектуры и построен в 1792 году[42] Мохаммед-Гасан-ханом… Дворец очаровательной постройки. Только кисть может изобразить это строение с его чудесными арабесками. Интерьер восстановлен по древним рисункам к приезду великих князей, которые в нём останавливались. Правда, восстановлено не всё здание, а лишь нижние жилые помещения… А пока пусть бог хранит от вандалов очаровательный дворец в Нухе[43].

Военный историк генерал В. Потто в написанной им в конце XIX века книге «Кавказская война», описывая взятие русскими столицы Шекинского ханства, упоминает и ханский дворец. Он называет дворец «образчиком жилища восточного сибарита» и пишет, что здесь всё выполнено в «причудливом, оригинальном персидском вкусе: и мраморные фонтаны, окружённые плакучими ивами, и разноцветные стёкла в узеньких окнах, и потолки, составленные из кусочков зеркал, и дивные лепные работы, украшающие собой карнизы, двери, окна, камины»[44].

В девятом издании Британники 1890 года в статье «Nukha» говорится и об этом дворце. Издававшийся в конце XIX — начале XX веков энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона пишет о дворце следующее: «Укрепления и ханский дворец в персидском стиле, построенные в 1765 г. шекинскими ханами»[12]. Ханский дворец упоминается в повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат»[45]. Дворец упоминается французским историком и географом Элизе Реклю в его книге «The Earth and Its Inhabitants: Asiatic Russia: Caucasia, Aralo-Caspian Basin, Siberia» (1878 г.)[46]. Британский журналист Генри Норман в своей статье «Russia of To-Day», описывая «заваленную коврами» лавку Тифлиса, пишет о парче из «дворца старинных ханов Нухи, в прошлом вассалов Персии»[47]. Русский краевед И. Л. Сегаль писал[14], что в 1797 году при Мамед-Гасан-хане был выстроен «великолепный для того времени ханский дворец», стоивший свыше 32 тысяч червонцев и совершенно истощивший ханскую казну. Он также отмечал, что строителем дворца был знаменитый персидский архитектор, ширазский житель Гаджи-Зейнал-Абдул, и что дворец, по преданию, скопирован с одного из летних дворцов персидского шаха[15].

План дворца

Длина здания составляет — 31,7 метра, ширина — 8,5, высота — 10 метров. Высота каждого этажа 3,35 метра. Как по фасаду, так и в плановом решении композиция здания дворца симметрична. По вертикали верхний этаж также полностью повторяет планировку нижнего. Помещения расположены по продольной оси в один ряд. В центре каждого этажа расположен зал с альковом, который, как считается, служил для приёмов. По бокам зала расположены два меньших помещения, отделённые небольшими коридорами. Что касается назначения этих помещений, то полагают, что они предназначались для второстепенных гостей[48].

Архитектура

На довольно большой территории Шекинской крепости (около 6 га) не сохранилось никаких обслуживающих дворец зданий, кроме мечети. Высказываются также сомнения, что дворец и ограждающие его каменные крепостные стены сооружены одновременно[48]. Стены дворца стоят на фундаментах от 40 до 60 см ширины, сложенных из грубоколотого булыжника на известковом растворе. Стеновой материал — обожжённый кирпич, размером 20 х 20 х 4 см[17].

Судя по характеру кладки стен здания, различному стеновому материалу на первом и втором этажах и совершенно неудовлетворительной, как отмечают, организации сообщения между этажами, считается, что дворец первоначально был задуман одноэтажным и только впоследствии был надстроен второй этаж. Однако также отмечается, что архитектура фасада от надстройки не пострадала, и здание выглядит цельным и законченным[48].

На главном (южном) фасаде зодчим чётко выявлены этажность здания и его внутренняя планировка. Входы подчёркнуты нишами со сталактитовыми сводами. На втором этаже над ними помещена лоджия с таким же перекрытием, дополнительно, как отмечается, акцентируя этим оба входа. Ниши входов объединены по высоте широкими вертикальными полосами плоского орнамента. Они выделяют середину здания с рядом витражных окон больших зал[48]. Архитектурная композиция главного фасада чётко отражает внутреннюю планировочную структуру дворца. На южном фасаде выделены средние залы, боковые комнаты и прихожие[17].

Архитектура здания имеет немало сравнительно близких аналогий. Это архитектурно-художественный круг, стилистически связанный с ереванским дворцом Сердара и позднесефевидскими садовопарковыми павильонами, а генетически с жилой архитектурой Шеки, где сохранились промежуточные звенья, примером которых может служить расположенная неподалёку уменьшенная копия приёмных покоев — дом Шекихановых[18].

Композиция плана дворца проста — три помещения, расположенные в один ряд, отделены друг от друга прихожими. Большие залы с глубокими нишами (одной широкой и двумя узкими), являющиеся парадными помещениями дворца, расположены на двух этажах. Большой зал первого этажа служил местом для официальных приёмов.

Тимпаны арок нижнего яруса заполнены орнаментом сложного рисунка растительного характера, выполненным в технике сграффито. Плафон зала первого этажа выполнен из разных деревянных элементов, представляющих геометрический орнамент.

В здании дворца стены, оконные проёмы залов и комнат заполнены съёмными витражами — «шебеке». Геометрически рисунок окон-шебеке с заполняющими их разноцветными стёклами, как отмечают, сочетается с общей композицией главного фасада дворца. На фасад дворца выходят сплошные витражи-шебеке центральных залов и боковых комнат, а между ними сверкающие зеркальными сталактитами глубокие стрельчатые ниши входных порталов и лоджий-балконов. Рисунок шебеке создан народными мастерами из мелких деревянных деталей без клея и гвоздей[17]. Считается, что именно то, что наружные стены залов обоих этажей и верхних комнат заменены подъёмными переплётами-витражами, является особенностью архитектуры этого парадного павильона[18].

Настенные росписи

Росписи занимают все плоскости стен, ниш, сталактитовые переходы от стен к плафону, а также плафоны в залах обоих этажей и комнатах второго этажа. Росписи дворца состоят из четырёх групп: геометрического и растительного рисунков, сюжетных росписей и росписей, где в растительные мотивы вкомпонованы изображения птиц[48]. Росписи дворца характеризуются также широким применением золотистого цвета. Цветовое решение основывается на применении росписей локальных тонов, выполненных, как все стенные росписи этого периода, яичной темперой по гипсовому левкасу. Здесь в основном использовались золотистый, бирюзовый, синий, красный, фиолетовый и жёлтый цвета[11].

Главный фасад богато декорирован. Выполненные «в цвете» способом сграффито и цветной рельефной штукатуркой геометрический и растительный орнаменты, своды со сталактитами, витражи с шебеке филигранной работы и цветным остеклением придают фасаду дворца, как отмечают, необычайно праздничный вид[48]. Следует отметить панно нижнего этажа со стилизованными изображениями некогда священных птиц — павлинов, обращённых к находящемуся в центре «древу жизни»[18].

Внутри дворца помещения также сплошь орнаментированы и расписаны; ниши (тахча), бухары, потолки, сталактитовые карнизы, освещение через разноцветные стёкла узорчатых шебеке-витражей — всё это создаёт интерьер пышных дворцовых хором. Считается, что зодчий мастерски сумел при небольшой высоте этажа (всего 3,35 м) декоративными средствами создать иллюзию высоких помещений[48].

Росписи интерьеров разновременны — от выполненных «франкскими» (имеется в виду европейскими) мастерами, которые сохранились в сталактитах плафона нижнего зала, до росписей начала XX века, выполненных известным мастером — Уста Гамбаром, его братом Сафаром и сыном Шукюром из Шуши, а также Али Кули, Курбаном Кули и Джафаром из Шемахи, уста Аббасом Али, вплоть до откровенного лубка[18].

Самые старинные росписи относятся к XVIII веку, включая картины на потолке верхнего этажа, выполненные Аббас-Кули. Считается, что Аббас-Кули, имя которого сохранилось на стенах дворца, и был архитектором дворца[11]. Картины на первом этаже созданы в 1895/96 году Мирза Джафаром из Шемахи, а на верхнем этаже — в 1902 году Уста Гамбаром из Шуши. Художник Али Кули и Курбан Кули из Шемахи работали в основном на верхнем этаже[49].

Росписи, созданные народными художниками, в основном размещены в двух залах обоих этажей и в двух крайних комнатах второго этажа.

Напишите отзыв о статье "Дворец шекинских ханов"

Примечания

  1. ↑ Считается, что архитектором дворца мог быть Аббас-Кули
  2. ↑ По другим данным, дворец был построен Гусейн ханом Муштагом
  3. ↑ По другим данным, дворец был построен в 60-е годы XVIII века
  4. ↑ Константинов. Нуха // Кавказ. — 15 июня 1946 г.. — № 24.

Источники

  1. ↑ Т. А. Ханларов. Архитектура Советского Азербайджана. — М.: Стройиздат, 1972. — С. 56. — 112 с.
    Шеки, один из исторических городов Азербайджана, расположен на живописном рельефе и обладает чертами своеобразия. Верхняя историческая часть города, так называемая «Юхары баш», ныне объявлена заповедной зоной. Здесь расположены старая цитадель Шеки и дворец шекинских ханов.
  2. ↑ 1 2 Sándor Radó. Guide-book to the Soviet Union. — Neuer deutscher verlag, 1928. — С. 756. — 855 с.
    Palace ot the Khan Hussein, erected in the Persian style in 1760, and subsequently restored.
  3. ↑ 1 2 Nukha // издание 11-е / Eddited by Hugh Chisholm. — The Encyclopædia Britannica: a dictionary of arts, sciences, literature and general information: The Encyclopædia britannica company, 1911. — Т. 19. — С. 846.
  4. ↑ Народы Кавказа: этнографические очерки / Под ред. М. О. Косвена. — Институт этнографии имени Н.Н. Миклухо-Маклая: Издательство Академии наук СССР, 1960. — С. 178.
  5. ↑ George St. George. Russia. — Лондон: Batsford, 1973. — С. 190. — 276 с.
    The Sheki Palace is one of the Jewels of the Islamic East, and the only palace which was fully and painstakingly restored to its original state in this part of the world.
  6. ↑ 1 2 3 [whc.unesco.org/en/tentativelists/1576/ Sheki, the Khan's Palace] (англ.). Официальный сайт ЮНЕСКО. (2001). [www.webcitation.org/67gCtOQJ9 Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
  7. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/es/64958/%D0%A8%D0%B5%D0%BA%D0%B8 Шеки]. — Энциклопедический словарь, 2009.
  8. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/328182 Шеки]. — Большой Энциклопедический словарь, 2000.
  9. ↑ Азербайджанская Советская Социалистическая Республика / Под ред. Введенского Б. А.. — Малая советская энциклопедия: Большая советская энциклопедия, 1958. — Т. 1. — С. 179.
  10. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_pictures/3703/%D0%A8%D0%B5%D0%BA%D0%B8 Шеки] / Под ред. В. М. Полевого. — Популярная художественная энциклопедия: Советская энциклопедия, 1986.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 6 Шәки Ханларынын Сарајы / Под ред. Дж. Кулиева. — Азербайджанская советская энциклопедия: Главная редакция Азербайджанской советской энциклопедии, 1987. — Т. 10. — С. 502-503.
  12. ↑ 1 2 Нуха // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  13. ↑ [www.libraryindex.com/encyclopedia/pages/cpxlexskp9/nukha-town-government.html Nukha] // издание 9-е / Eddited by Thomas Spencer Baynes. — The Encyclopaedia Britannica: a dictionary of arts, sciences and general literature: The Henry G. Allen Company, 1890. — Т. 17. — С. 613.
    Крепость четырёхугольная 3000 футов в периметре, воздвигнутая Хусейн Ханом в 1765 году, и располагает дворец, построенный несколько позднее в оригинальном персидском стиле под сенью роскошной группы платанов
  14. ↑ 1 2 3 4 5 Шэнэр Рзаев. Об истории Имарета Муштага в г. Шеки. — Известия Академии наук Азербайджанской ССР: Издательство Академии наук Азербайджанской ССР, 1988. — № 3. — С. 143.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 И. Л. Сегаль. Елисаветпольская губернии. Впечатления и воспоминания. — Кавказский вестник. Тифлис, 1902. — С. 15.
  16. ↑ 1 2 3 4 М. А. Усейнов. История архитектуры Азербайджана. — М.: Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1963. — С. 314-316. — 395 с.
    Надписи о времени сооружения дворца не сохранились и в настоящее время наиболее вероятной датой его постройки принято считать 1797 г., который приходится на период правления нухинского хана Мухаммеда Гасан-хана. Во всяком случае дата сооружения дворца ограничивается временем с 1762 по 1797 г.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 К. М. Мамед-заде. Строительное искусство Азербайджана. — Баку: Элм, 1983.
  18. ↑ 1 2 3 4 5 6 Л. С. Бретеницкий, Б. В. Веймарн. Искусство Азербайджана IV—XVIII веков. — М.: Искусство, 1976.
  19. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/12357/%D0%9D%D0%A3%D0%A5%D0%90 Нуха] / Под ред. Е. М. Жукова. — Советская историческая энциклопедия, Москва: Советская энциклопедия, 1973—1982.
  20. ↑ 1 2 М. А. Усейнов. Памятники азербайджанского зодчества. — М.: Государственное издательство архитектуры и градостроительства, 1951. — С. 76. — 162 с.
  21. ↑ Ədalət Tahirzadə. [docs.google.com/viewer?a=v&pid=sites&srcid=ZGVmYXVsdGRvbWFpbnxzaGVraXRhcml4aXxneDpiZTg2MTIzOTVhMmU3NDg Şəkinin tarixi qaynaqlarda]. — Bakı: Master, 2005. — С. 215-224 (PDF 267-277); №23; №43.
  22. ↑ Nikolai Bersenow. Skizzen aus Kaukasien. Nucha / Dr. Clemens Friedrich Meyer. — Belletristische Blätter aus Russland. St. Petersburg, 1854. — Т. 2. — С. 283.
  23. ↑ Lloyd E. Hudman, Richard H. Jackson. Geography of Travel and Tourism. — Стэмфорд: Cengage Learning, 2003. — С. 317. — 534 с.
  24. ↑ Л. С. Бретаницкий (архитектура), Ю. А. Казиев, К. Д. Керимов (изобразительное и декоративно-прикладное искусство). Искусство Азербайджана / Под ред. Б. В. Веймарна. — История искусства народов СССР: в 9 томах: Изобразительное искусство, 1979. — Т. 5. — С. 361.
  25. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/173577/%D0%A8%D0%B5%D0%BA%D0%B8 Шеки]. — Большая советская энциклопедия: Советская энциклопедия, 1969—1978..
  26. ↑ Л. С. Бретаницкий. Зодчество Азербайджана XII-XV вв. и его место в архитектуре Переднего Востока. — М.: Наука, 1966. — С. 40. — 556 с.
  27. ↑ Барановский П. Д. Доклад на совещании комиссии при Всесоюзной Академии Архитектуры по рассмотрению проекта реставрации «Ханского Дворца» в г. Нухе Азерб. ССР от 13 марта 1939 г. Материалы по Имарету Муштага, папка № 2.
  28. ↑ Б. В. Веймарн. Л. С. Бретаницкий — архитектуровед и искусствовед. — Л. С. Бретаницкий. Художественное наследие Переднего Востока эпохи феодализма: избранные труды: Советский художник, 1988. — С. 7.
  29. ↑ Николай Тихонов. Собрание сочинений. — М.: Художественная литература, 1974. — Т. 6. — С. 33.
  30. ↑ Н. С. Тихонов. Собрание сочинений в семи томах. — М.: Художественная литература, 1985. — Т. 3. — С. 32.
  31. ↑ История Азербайджана / Под ред. И. А. Гусейнова. — Институт истории АН АзССР: Издательство Академии наук Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 2. — С. 419.
  32. ↑ В. Антонова. Искусный мастер. — Искусство, Выпуск I, 1959. — С. 73.
  33. ↑ Интерфакс. [www.museum.ru/N14172 Реставрация памятников архитектуры в Азербайджане]. museum.ru (11 августа 2003). [www.webcitation.org/68C2Lhv1w Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  34. ↑ [www.azembassy.org.tr/index.php?options=content&id=87 UNESCO Chairs at Azerbaijan Universities] (англ.). Официальный сайт Посольства Азербайджанской Республики в Анкаре. (2010). [www.webcitation.org/68C2MupyA Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  35. ↑ AzərTAc. Şəki xanları sarayının 250 illik yubileyi böyük təntənələrlə qeyd olunmuşdur. — газета «Xalq qəzeti», 5 июля 2012.  (азерб.)
  36. ↑ Р. М. Эфендизаде. Архитектура Советского Азербайджана. — М.: Стройиздат, 1986. — С. 34. — 316 с.
  37. ↑ 1 2 А. О. Корнилович. Сочинения и письма. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1957. — С. 410. — 550 с.
  38. ↑ А. М. Фадеев. Воспоминания. — Одесса, 1897. — С. 99. — 487 с.
  39. ↑ А. Л. Зиссерман. Десять лет на Кавказе : Современник. — Санкт-Петербург: Типография Эдуарда Праца, 1854. — Т. 48. — С. 17.
  40. ↑ И. Н. Березин. Путешествие по Дагестану и Закавказью. — издание 2-ое. — Казань: В Университетской типографии, 1850. — С. 18.
  41. ↑ Н. Ф. Дубровин. История войны и владычества русских на Кавказѣ. — Книга III. — Санкт-Петербург: Печатано в типографии департамента уделов, Литейный проспект, д. № 39, 1871. — Т. 1. — С. 31.
    173. Вѣсти изъ Нухи Диванъ-Бека. (Кавказ 1852 г. № 22)
    Описанiе развалинъ, или, лучше сказать, опустѣвшаго ханскаго дворца въ городе Нухѣ.
  42. ↑ Президент Российского общества друзей Александра Дюма М. Буянов в своей книге «Дюма в Закавказье» (Москва, 1993 г.) отмечает, что дворец был сооружён в 1797 г., а у Дюма 1792 г., поскольку «писатель часто путает цифры 2 и 7: они очень похожи написанием. В заготовках своих Дюма писал верно, но когда он переписывал (или его переписчики), порой путал цифры». (стр. 61)
  43. ↑ Александр Дюма. Кавказ / Под. ред. профессора Т. П. Буачидзе. — Тбилиси: Мерани, 1988. — С. 149.
  44. ↑ Василий Потто. Кавказская война. От древнейших времен до Ермолова. — М.: Центрполиграф, 2006. — Т. 1. — С. 216.
  45. ↑ Л. Н. Толстой. Собрание сочинений в четырнадцати томах. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1985. — Т. 14 Повести и рассказы, 1903-1910. — С. 111.
  46. ↑ Élisée Reclus. The Earth and Its Inhabitants .: Asiatic Russia: Caucasia, Aralo-Caspian Basin / Editted by E. G. Ravenstein, A. H. Keane. — New Delhi: Logos Press, 2007. — Т. 1-Asia. — С. 129. — ISBN 8172681259.
    Здесь хан Хусейн построил мощную крепость, в 1765 году, который охватывает очень красивый дворец в персидском стиле.
  47. ↑ Henry Norman. Russia of To-Day / Editted by Edward Burlingame. — Scribner's Magazine: Charles Scribners Sons, 1901. — Т. 29. — С. 73.
  48. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 С. А. Дадашев, М. А. Усейнов. Архитектура Азербайджана. — М.: Издательство Академии архитектуры СССР, 1948. — С. 20.
  49. ↑ Ilona Turánsky, Károly Gink. Aserbaidschan - Paläste, Türme, Moscheen (deutsch von Tilda und Paul Alpári). — Budapest, 1980. — С. 61—63.  (нем.)

См. также

Литература

  • Фридолина П. П. Дворец в Нухе. — Архитектурная газета, 1937.
  • Веймарн Б. Росписи Дворца-музея в городе Нухе. — № 3. — Москва — Ленинград: Искусство, 1938.
  • Ениколопов И. Нухинский дворец. Научный архив Института истории АН АзССР. инв. № 1023, 6. — 1940.
  • Скубченко Г. М. К вопросу о состоянии Xанского дворца в городе Нухе. — «Памятники архитектуры Азербайджана. Сборник материалов». Москва — Баку, 1946.
  • Бретаницкий Л. С. К истории Дворца Шекинских ханов. Труды Института истории им. А. Бакиханова. — Баку, 1947.
  • Бретаницкий Л. С. Дворец Шекинских ханов. Архитектура Азербайджана. — Баку, 1952.
  • Миклашевская Н. М. Стенные росписи Азербайджана 18-19 веков. — Искусство Азербайджана. — Баку, 1954. — Т. 4. — С. 52—83.

Ссылки

Портал «Азербайджан»
  • [whc.unesco.org/en/tentativelists/1576/ Sheki, the Khan's Palace] (англ.). Официальный сайт ЮНЕСКО. (2001). [www.webcitation.org/67gCtOQJ9 Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
  • [sites.google.com/site/shekitarixi/101 Домъ, выстроенный Мамадъ-Гасанъ ханом. Описание Шекиниской провинции составленное в 1819 году по распоряжению Главнокомандующего в Грузии Ермолова генерал-майором Ахвердовым и статским советником Могилевским] (азерб.). Сайт, созданный редакциями газет «Голос Шеки» и «Ипекчи». Редактор Айдын Мамедов. (2007). [www.webcitation.org/67gCuqmaj Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
Крепость
Дворцы
Дворец шекинских ханов • Дом Шекихановых
Караван-сараи
Мечети
Бани
Дома-музеи
Другие
Дворцы и усадьбы Азербайджана
Дворцы
Усадьбы


Отрывок, характеризующий Дворец шекинских ханов

– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дворец_шекинских_ханов&oldid=81054289»