Дворяне (чин)

Дворя́не — одна из категорий служилых людей в России княжеского и царского периодов.

Предыстория

Княжеский двор возник в X веке вместе с появлением частновладельческого княжеского хозяйства. Изначально он представлял собой ближайшее окружение князя, которое составляли как зависимые, так и свободные люди, имевшие определённые обязанности. О структуре княжеского хозяйства сообщает «Правда Ярославичей» 70-х годов XI века. В ней упоминаются сельские и ратайные старосты, «старые» конюхи, тиуны, огнищане. Подобные люди, наделённые административными полномочиями, назывались дворянами. Этот термин встречается с XII века.

История

В XII веке происходит расслоение дружины. Младшая дружина вливается в состав княжеского двора, принося в него «некоторые дружинные принципы». Старшая дружина, состоящая из бояр, феодализируется и обзаводится собственными дворами. Однако надо отметить, что термины «дружина» и «двор» могли применять как для обозначения ближайшего княжеского окружения (в том числе — невоенного), так и для личного войска князя. Дворяне впервые упоминаются в «Повести об убиении Андрея Боголюбского» (Лаврентьевский летописный свод под 1175) в качестве участников грабежей в хоромах и волости князя после его убийства. Дворяне упоминаются и в старорусской берестяной грамоте XII века, и в новгородской № 531 конца XII — начала XIII века, а также во многих более поздних берестяных грамотах.

В XII—XIII веках в Новгородской и Северо-Восточной, а также Южной Руси княжеские дворы часто выступают в качестве военных отрядов, однако сохраняют и административные функции. В Новгороде, например, в XII—XV веках они играли роль судебных исполнителей.

В Северо-Восточной Руси на дворян также возлагали не только военные, но и административные и финансовые задачи. Они могли быть гонцами, оповещать местное население о княжеских указах и обеспечивать их исполнение. Сохранили они и функции по управлению вотчинами. Княжеский двор в качестве боевой единицы упоминается впервые в 1380 году, когда двор Дмитрия Донского принял участие в Куликовской битве. В 1436 году упоминается двор Дмитрия Шемяки, который был составной частью войск Василия Юрьевича. Согласно Ермолинской летописи, дворян Шемяки было 500 человек, «а воевода у нихъ — Окынфъ Волынской». В 1433 впервые упоминается Государев двор, образованный соратниками Василия II. Дворянами в это время называли придворных великого князя, а в состав Государева двора входили и другие категории — бояре, дворовые дети боярские. При Иване III Государев двор участвовал во всех важнейших военных кампаниях. Однако в древнерусский и золотоордынский периоды основную часть русских вооружённых сил составляли не дворяне, а городовые полки, а со второй четверти XV века — дети боярские.

С 90-х годов XV века в связи с объединением Руси значительно усилился приток удельных князей и немосковских бояр на службу к великому князю, что расширило и усложнило структуру двора, а позднее привело к межклановым конфликтам, особенно обострившимся после смерти Василия III.

Дворяне Государева двора

Дворяне Государева двора при формировании поместного войска составили одну из его категорий. Они, как и дети боярские, во временное пользование получали поместья, а в походах были ближайшими слугами великого князя. Однако до середины XVI века они в документах стояли ниже детей боярских, уступая им по местническому рангу. В середине — второй половине XVI века из сформировался новый разряд служилых людей — московских дворян, называвшихся также дворовыми или большими дворянами.

Городовые дворяне

Дворы удельных князей и бояр (дворня, послужильцы) также перешли на службу к великому князю Московскому, и были испомещены в различных пятинах и закреплялись за определённым городом (не Москвой). В результате они были преобразованы в городовых дворян, утратив зависимость от своих прежних князей и бояр. Являлись служилыми людьми московского государства и записывались на военную службу по городам (калужане, владимирцы, епифанцы и другим), составляли областные дворянские конные сотни со своими головами и другими начальными людьми. Они делились на статьи: выборные, дворовые и городовые. Первые составляли городовое дворянство, прочие были дети боярские.

В XVII веке различия между городовыми дворянами и детьми боярскими минимизируются, так что Г. К. Котошихин упоминает о них под одной статьёй.

Выборные дворяне

В 1550 году Иваном Грозным была разработан проект «Избранной тысячи», которая должна была быть сформирована из детей боярских. Это послужило началом для формирования выборных дворян, которые комплектовались из дворовых, а в исключительных случаях — и городовых детей боярских. В чине выборных дворян также могли начинать службу дети выборных и московских дворян.

Преобразование

Пётр I произвёл полную реорганизацию структуры русской аристократии, после чего вся она стала называться дворянством.

Литература

• Михайлова И. Б. «Служилые люди Северо-Восточной Руси в XIV — первой половине XVI века.» 2003. ISBN 5-288-03283-1
• [www.hrono.ru/libris/lib_ch/chrnv00.html Чернов А. В. «Вооруженные силы Русского Государства в XV—XVII вв. (С образования централизованного государства до реформ при Петре I)», 1954.]
• Корзинин А. Л. Государев двор Русского государства в доопричный период (1550–1565 гг.).М.; СПб., 2016. ISBN 978-5-98874-123-7  [aarheo.ru/index.php/news/entry/vyshla-novaya-kniga-korzinin-a-l-gosudarev-dvor-russkogo-gosudarstva-v-dooprichnyj-period-1550-1565-gg]
• А. В. Быков. «Новгородское войско XI—XV веков».
• [www.hist.msu.ru/ER/Etext/kotoshih.htm Г. К. Котошихин. «О России в царствование Алексея Михайловича.»]

Отрывок, характеризующий Дворяне (чин)

Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)