Деветьяровы

Деветья́ровы (князь Деветьяровы, тат. Dəwlətyarovlar, Дәүләтъяровлар) — татарский княжеский мурзинский род, ветвь арских князей. Родоначальником рода является князь Девлетьяр Мухаметказыев, которому в 1509 г. были пожалованы земли по реке Чепца.

История рода

Сыновья Девлетьяра Иванец и Матвей в середине XVI в. были жалованы поместьями по р. Вятка в дер. Шептяковском и Желтяковском. В XVIII—XIX вв. часть рода Деветьяровых оставалась жить на прежних своих землях — в Слободском уезде Вятской губернии (ныне Кировская область). В начале XVIII в. они были положены в подушный оклад. На территории Уфимского уезда Деветьяровы появляются уже с конца XVI в. В 1649 г. «каринские татары» жили в д. Варзи Уфимского уезда (ныне Агрызский район Татарстана). Все они были написаны в Уфе в список служилых татар. В 1740-х гг. часть рода Девлетьяровых переселилась в Сеитовский посад Оренбурга, откуда их позднее перевели на жительство в д. Яшерганово (Стерлибашевский район Башкортостана). В середине XIX в. в этой деревне 57 душ мужского пола князь Деветьяровых находилось в башкирском сословии, пять душ — в мещеряцком, 44 души — в сословии государственных крестьян. Прошения Деветьяровых о возвращении им дворянского достоинства остались неудовлетворенными.

Владения

Деветьяровы владели перевозом через реку Вятку, у устья Чепцы. Для поселения перевозчиков представители рода основали на левом берегу р. Чепцы небольшую деревню, которая стала называться Деветьярово, ныне территория города Кирово-Чепецка.

Литература

• Сорокин П. Арские князья в Карине: Родословная фамилий Деветьяровы, Араслановы, Дюняшевы, Касимовы // Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1897 год. — Вятка, 1896. — C. 45—70.
• // Труды Вятской учёной архивной комиссии. 1907 год, вып. 4, отд. 3. — Вятка, 1908. — С. 1—9.
• От служилых татар к татарскому дворянству / И. Р. Габдуллин. — М., 2006. — С. 142—146.

Ссылки

• [forum.tatar.info/index.php?showtopic=2962&mode=threaded&pid=22266 Переписная книга Каринской волости 1710 г. на Татарском генеалогическом форуме]

</center>

Отрывок, характеризующий Деветьяровы

Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.