Девиз Квебека
Девиз Квебека Je me souviens переводится с французского языка как «Я помню». Это официальный девиз канадской провинции Квебек.
Содержание
Происхождение
В 1883 году Эжен-Этьен Таше, помощник комиссара по коронным землям в Квебеке и архитектор провинциального здания парламента выбрал девиз, который затем вырезали в камне под гербом Квебека, помещённом над входной дверью здания парламента[1]. После этого девиз стал использоваться официально, хотя герб был принят официально лишь в 1939 году[2].
Истолкование слов девиза, ставшее традиционным, впервые дал историк Тома Шапе в 1895 году: «Мы помним прошлое и его уроки, прошлое и его беды, прошлое и его славу». В 1955 Мэйсон Уэйд высказал следующее мнение: «Когда франко-канадец говорит „Je me souviens“, он помнит не только о временах Новой Франции, но и о том факте, что он принадлежит к покорённому народу».
В 1978 внучка Таше, Элен Паке, написала письмо в газету «Montreal Star», где утверждала, что первоначальный вариант девиза был таким: «Je me souviens/ Que né sous le lys/ Je croîs sous la rose» (Я помню, что, родившись под лилией, я вырос под розой). Лилия и роза — геральдические символы королей Франции и Англии соответственно. Эта версия стала широко известна, однако в 1992 её опроверг историк Гастон Дешен. Он установил, что Эжен-Этьен Таше действительно придумал похожую фразу, но она должна была располагаться на памятнике канадской нации, который так и не был построен. Памятник должен был изображать Канаду в виде прекрасной молодой девушки, сопровождаемой девизом: «Née dans les lis, je grandis dans les roses» (Родившись среди лилий, я расту среди роз). В видоизменённом варианте эта фраза была размещена в 1908 году на медали, посвящённой трёхсотлетию города Квебека: «Née sous les lis, Dieu aidant, l’œuvre de Champlain a grandi sous les roses» (Рождённое под лилиями, при Божьей помощи, создание Шамплена выросло под розами).
Девиз «Je me souviens» присутствует на номерных знаках зарегистрированных в Квебеке транспортных средств, на гербе провинции, а также в эмблеме 22-го Королевского полка.
См. также
Напишите отзыв о статье "Девиз Квебека"
Примечания
- ↑ Gouvernement du Québec. «[www.drapeau.gouv.qc.ca/devise/devise.html La devise du Québec]», in the site Drapeau et symboles nationaux of the Government of Quebec, updated January 14, 2008, retrieved August 19, 2008
- ↑ Deschênes, Gaston. «[agora.qc.ca/reftext.nsf/Documents/Quebec_-_Etat--La_devise_Je_me_souviens_par_Gaston_Deschenes La devise „Je me souviens“]», in L’Encyclopédie de l’Agora, online since September 14, 2001, updated May 20, 2006, retrieved August 19, 2008
Ссылки
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Девиз Квебека
– Да где же это?– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
