Девкалион (сын Прометея)
| Девкалион (сын Прометея) |
|---|
Девкалион (др.-греч. Δευκαλίων) — в древнегреческой мифологии прародитель людей после потопа, оказавшийся с женой единственными спасшимися[1][2]. Сын Прометея, царь Фтии в Фессалии[1]. Супруг Пирры, дочери Эпиметея и Пандоры[1][3]. Матерью его была Климена[2][4], или Пандора[5][6]. Жил он на 15 поколений позже Инаха[7]. Их с Пиррой сын Эллин стал родоначальником греческих племен.
Содержание
Потоп
О причинах потопа существовало множество версий[8]. По одной из них, когда Зевс решил погубить посредством потопа греховное людское поколение, Девкалион по воле Зевса спасся со своей женой в ковчеге, построенном по указаниям Прометея. На девятый день потопа ковчег остановился на горе. Это место остановки в различных преданиях указывается противоречиво: главные из них называют Парнас или Фессалийский Офрис, либо Афон[9]. По версии, спасся с Пиррой на горе Этна[10]. По Паросской хронике, он воцарился в Ликорее в 1573/2 до н. э. и бежал от ливней в Афины в 1528/7 до н. э.[11]
В ответ на высказанное Девкалионом желание возобновить человеческий род Зевс через Гермеса (или через оракул Фемиды, находившийся на месте Дельф) приказал ему и жене его бросать себе за спину «кости великой родительницы». Девкалион понял, что под родительницей разумеется общая всем мать земля, а под костями её — камни[12]. Из камней, брошенных Девкалионом, произошли мужчины, из брошенных Пиррой — женщины (этот рассказ есть народно-этимологическое сближение слов λάας — камень и λαός — народ). По одной из версий, камни были взяты из скалы Агд во Фригии, и одной из родившихся была Великая матерь богов[13].
У Гомера не упоминается сказание о потопе. Древнейшей родиной этого сказания, по одной из гипотез, считается Додона эпирскую; но впоследствии оно видоизменялось и локализировалось во многих других местах, причем называли и других людей, спасшихся от потопа на вершинах гор.
Как отмечает М. Н. Ботвинник, миф о Девкалионе весьма близок к распространённым по всему Средиземноморью мифам о страшных потопах[1].
После потопа
По Гелланику, он первым воздвиг алтарь олимпийским богам[14]. Построил в Гелиополе храм Геры над расселиной, куда ушла вода после потопа[15]. Основал акрополь в городе Итона (Фессалия)[16].[17]
Затем Девкалион поселился в Опунте, в вост. Локриде, и стал царствовать над Фтиотидой. По некоторым, вместе с Пиррой основал святилище в Додоне и поселился среди молоссов[18]. Назвал страну Пандорой по имени своей матери[19]. Также Девкалиона называют царем Афин.
Кроме произведенного упомянутым способом рода человеческого, у Девкалиона и Пирры были дети: Эллин — эпоним и родоначальник всех эллинов, Амфиктион — основатель соименного ему союза племен, Фия и Протогенея. По одной из версий мифа, во главе куретов, лелегов и локров изгнал пеласгов из Фессалии[4].
В разных местах Греции показывали гробницы Девкалиона и Пирры; самая знаменитая из них была в Афинах, близ святилища Зевса Олимпийского. Согласно Страбону, он жил в Киносе (Локрида).[20].
Островки Девкалион и Пирра были в Евбейском проливе[21]. Он стал созвездием Водолея, согласно Гегесианакту[22].
Потопу и превращению камней в людей было посвящено много комедий (Эпихарма, Антифана, Дифила, Евбула, Офелиона).
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
См. также
Напишите отзыв о статье "Девкалион (сын Прометея)"
Ссылки
- ↑ 1 2 3 4 dic.academic.ru/dic.nsf/enc_myphology/446/Девкалион
- ↑ 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/2087 Девкалион]
- ↑ [interpretive.ru/dictionary/1019304/word/pandora Пандора]
- ↑ 1 2 Дионисий Галикарнасский. [simposium.ru/ru/node/84 Римские древности I] 17, 2
- ↑ Схолии к Аполлонию Родосскому. Аргонавтика III 1086 = Гесиод. Перечень женщин, фр.2 М.-У., видимо, ошибка
- ↑ [ancientrome.ru/religia/greece/person/prometheus.htm Греческая мифология. ПРОМЕТЕЙ]
- ↑ Климент. Строматы I 102, 3
- ↑ см. Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.185.
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.433
- ↑ Гигин. Мифы 153; Ильинская Л. С. Легенды и археология. Древнейшее Средиземноморье. М., 1988. С.18, по сицилийским авторам
- ↑ Паросская хроника 2, 4
- ↑ Овидий. Метаморфозы I 381—415
- ↑ Арнобий. Против язычников V 5
- ↑ Примечания Н. А. Чистяковой в кн. Аполлоний Родосский. Аргонавтика. М., 2001. С.205
- ↑ Лукиан. О сирийской богине 13
- ↑ Ватиканский аноним. О невероятном 1
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 7, 2 далее
- ↑ Плутарх. Пирр 1
- ↑ Страбон. География IX 5, 23 (стр.443)
- ↑ Страбон. География IX 4, 2 (стр.425)
- ↑ Страбон. География IX 5, 14 (стр.435)
- ↑ Гигин. Астрономия II 29
- Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.361
Отрывок, характеризующий Девкалион (сын Прометея)
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
