Девятые врата
| Девятые врата | |
| The Ninth Gate | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
133 мин. |
| Бюджет |
38 млн. $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Девя́тые врата́» (англ. The Ninth Gate) — мистический триллер Романа Полански по мотивам романа Артуро Переса-Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришельё». Премьера фильма состоялась 25 августа 1999 года. Музыку к нему написал польский композитор Войцех Киляр, а главные роли исполнили Джонни Депп и жена режиссёра Эммануэль Сенье.
Содержание
Сюжет
Девять рисунков, сделанных, как гласит легенда, рукой Люцифера, упрятаны в трех идентичных печатных изданиях под названием «Девять врат в царство призраков» 1666 года, находящихся в библиотеках частных коллекционеров. В них зашифрована головоломка, разгадав которую, можно пройти сквозь девять адовых врат и вызвать на Землю Дьявола.
Богатый коллекционер книг по ведьмоведению и демонологии из США Борис Балкан (Фрэнк Ланджелла) нанимает эксперта и книготорговца Дина Корсо (Джонни Депп), чтобы тот сравнил имеющуюся у Балкана книгу с двумя другими экземплярами и установил подлинность одного из них. Во время выполнения задания Корсо сталкивается с таинственными убийствами владельцев книг и других людей.
После нескольких неудачных покушений на самого Корсо ему становится ясно, что всё это происходит не без вмешательства Лианы Телфер (Лена Олин) — жены таинственно умершего антиквара, который за день до смерти и продал свой экземпляр «Девятых врат» Балкану. Интересно, что события фильма повторяют некоторые сюжеты, изображённые на гравюрах книги. Так, например, один из рисунков изображает повешенного за ногу мужчину (XII карта Старших Арканов Таро — Повешенный) — именно в таком виде Корсо находит своего друга Берни (Джеймс Руссо), убитого за то, что он хранил у себя в книжной лавке экземпляр «Девятых врат».
Корсо выходит на сатанистов, в чём ему помогает безымянная незнакомка (Эммануэль Сенье). Она выручает его в щекотливых ситуациях, подчас проявляя сверхъестественные способности. Реставраторы-переплетчики Пабло и Педро Сениз говорят Корсо, что три гравюры из девяти в каждой книге писал Люцифер. В этом и заключалось его соавторство и ценность книг. Для проведения мистического ритуала открытия врат Ада необходимо собрать девять уникальных гравюр из трех книг. Балкан получает все гравюры и пытается провести обряд, но гибнет, так как одна из гравюр оказывается фальшивой.
Оригинал находился у близнецов Пабло и Педро Сениз (Хосе Лопес Родеро), реставраторов-переплётчиков. На подлинной гравюре изображена Вавилонская блудница, въезжающая верхом на семиглавом звере в ворота замка, освещенного яркими лучами света (с подписью «Теперь я знаю, что из тьмы идет свет»). Визуальная схожесть блудницы с зеленоглазой незнакомкой, а также изображенного на гравюре замка с найденными археологическими руинами вселяют в Корсо надежду на возможность успешного проведения обряда и прохождения всех девяти врат Ада. Фильм заканчивается сценой, где Корсо на рассвете направляется к руинам замка, в котором Балкан провёл неудачный обряд. Над башней поднимается луч солнца, а перед Корсо открываются двери, откуда виден яркий свет.
В ролях
- Джонни Депп — Дин Корсо
- Эммануэль Сенье — девушка (Вавилонская блудница)
- Фрэнк Ланджелла — Борис Балкан
- Лена Олин — Лиана Телфер
- Барбара Джеффорд — баронесса Кесслер
- Джек Тейлор — Виктор Фаргас
- Хосе Лопес Родеро — братья Сениса
- Тони Амони — телохранитель Лианы
- Джеймс Руссо — Берни
- Уилли Холт — Эндрю Телфер
- Аллен Гарфилд — Уиткин
Создание
Съёмки фильма прошли в Париже, Толедо и Лиссабоне. На съёмках фильма Джонни Депп познакомился со своей будущей женой Ванессой Паради.
Реставраторов книг Пабло и Педро Сениса, а также рабочих в бывшем магазине реставраторов, сыграл один актёр — Хосе Лопес Родеро. Маленькую девочку, которую встречает Корсо в аэропорту Парижа, сыграла дочь Романа Полански — Морган.
Фрэнк Ланджелла, сыгравший коллекционера Бориса Балкана, использует в лифте и тайной библиотеке один и тот же пароль — 666.
Герой Деппа курит знаменитые сигареты Lucky Strike, причем когда он находится в США, они без фильтра (американского производства), а в Европе — с фильтром (местные). Судя по тому, что в кадре во время европейского вояжа появляется то американская, то европейская пачка, Корсо либо прихватил несколько пачек с собой, либо сцены снимались не в хронологической последовательности.
В США фильм собрал около 18,7 млн долларов, по всему миру фильм собрал около 51,1 млн долларов.
Отличия от книги
Имя главного героя в романе и в фильме различны, в романе его зовут Лукас Корсо, а в фильме — Дин Корсо. Нанимателем Корсо по книге является Варо Борха, а в фильме — Борис Балкан.
Друг главного героя погибает в начале фильма, тогда как в книге он присутствует на протяжении всего повествования.
Роман Артура Переса-Реверте не является мистическим, в отличие от фильма. По книге вызвать Люцифера невозможно, так как последняя подлинная гравюра навсегда потеряна, а братья-реставраторы восстановили её по фотографиям. В романе прослеживаются две сюжетные линии, которые не связаны между собой (одна связана с книгой 9 врата, а другая посвящена клубу Дюма, его рукописям и соавтору), в фильме же реализована лишь одна сюжетная линия.
У героини Сенье в книге короткие каштановые волосы, а в фильме — длинные светлые волосы. В книге не было эротической сцены между Девушкой (Сенье) и Корсо у руин ночью.
Лиана Телфер в книге блондинка, тогда как в фильме жгучая брюнетка. В книге фамилия Лианы — Тайлефер, а не Телфер. Татуировка Лианы в фильме — знак Уробороса, в книге — геральдическая лилия.
Художественный анализ
Почти все фильмы Полански основаны на литературных первоисточниках и тем не менее, как любое авторское кино, имеют между собой много общего. Рецензенты заметили параллели между «Девятыми вратами» и такими фильмами Поланского, как «Ребёнок Розмари» (создавший киномоду на мистику с налётом сатанизма), «Призрак» (главный герой начинает расследование в погоне за наживой и доводит его до конца с катастрофическими для себя последствиями уже из любопытства), «Неистовый» (режиссёра вновь больше занимает не пункт назначения, а само путешествие в мир неведомого зла с Эммануэль Сенье в качестве загадочного проводника)[1]. 
При этом сам режиссёр — убеждённый агностик; в киномистике он видит интересные возможности для игры со зрителем[2]. В «Девятых вратах» этот игровой элемент особенно заметен. Герой Деппа небрежно одет в стиле типичного сыщика из старых нуаров[2]. Как в старинных книгах о дьяволе в женском обличье («Влюблённый дьявол» Ж. Казота, «Монах» М. Г. Льюиса, «Любовь мёртвой красавицы» Т. Готье), Люцифер в фильме всё время находится перед глазами зрителя, но замаскирован от него своей красотой и полом. При этом по повествованию рассыпаны многочисленные намёки на истинную сущность героини Сенье: она предпочитает вещи кроваво-красного цвета, с заметным удовлетворением наблюдает за убийствами людей, выводит кровью зловещий символ на лбу главного героя и в довершение всего наделена сверхъестественными способностями.
Знаменитый кинокритик Джонатан Розенбаум, отмечая яркую образность, искусное нагнетание саспенса и отсутствие психологической проработки персонажей, заметил, что фильм начинается как мистический триллер, однако постепенно мутирует в метафизическую притчу о природе зла[3]. В сущности, главный герой сам предаёт себя в руки дьявола, совершая из корыстных побуждений все смертные грехи, включая несколько невынужденных убийств. Ирония в том, что пока действующие лица суетятся в поисках Сатаны, тот и не думает ни от кого прятаться. Чтобы вызвать нечистого, не нужно произносить тайные заклинания, достаточно вести себя так, как ведёт себя эгоистичный герой Деппа:
Кроме денег, ради которых он согласится на эту нелегкую и смертельно опасную работёнку, [герой Деппа] мимоходом поимеет «жену ближнего», украдёт, убьёт — короче, нарушит библейские заповеди и глазом не моргнёт. Именно такой человек и достоин войти в Девятые врата.
См. также
Напишите отзыв о статье "Девятые врата"
Примечания
- ↑ [www.bfi.org.uk/sightandsound/review/544 BFI | Sight & Sound | The Ninth Gate (1999)]
- ↑ 1 2 Peter Howell. «Polanski’s Demons». Toronto Star (March 3, 2000).
- ↑ [www.jonathanrosenbaum.com/?p=12811 JonathanRosenbaum.com | Blog Archive | The Ninth Gate]
- ↑ [www.afisha.ru/movie/165731/review/155608/ Фильм «Девятые врата» — Рецензия — Афиша]
Ссылки
- «Девятые врата» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.dvdtalk.ru/disk/2780-ninth-gate.html Обзор лицензионного DVD-диска] (рус.)
- [www.9vrata.ru/ Девятые врата — обзор гравюр и фильма]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Девятые врата
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
