Дегейтер, Пьер

Пьер Дегейте́р (фр. Pierre Degeyter, нидерл. Pierre De Geyter; 8 октября 1848, Гент — 26 сентября 1932, Сен-Дени) — рабочий и музыкант, прославившийся как автор музыки к гимну «Интернационал».

Биография

Дегейтер родился в семье рабочих — этнических фламандцев, выходцев из Французской Фландрии, работавших в то время в бельгийском городе Генте. Когда Пьеру было семь лет, семья вернулась во Францию — в Лилль, где Дегейтер окончил вечернюю школу.

Получив специальность токаря по металлу, Дегейтер устроился работать на завод. В это же время он увлекается музыкой. С шестнадцати лет он посещал вечерние курсы при Музыкальной академии. Впоследствии Дегейтер стал первым руководителем лилльского музыкального общества «Рабочая лира».

В 1870 году, во время Франко-прусской войны, служил военным музыкантом в армии Франции.

В июле 1888 года мэр Лилля Гюстав Делори (основатель «Рабочей лиры») обратился к Дегейтеру с заданием: написать музыку на стихи поэта Эжена Потье, датированные 1871 годом, с тем, чтобы эту музыку можно было использовать как боевую песню Французской рабочей партии (до сих пор текст пели на музыку Марсельезы). Так появился «Интернационал».

Первое исполнение этой музыки хором «Рабочей лиры» состоялось на съезде профсоюза газетчиков летом 1888 года. Шесть тысяч напечатанных экземпляров текста и нот были проданы, чтобы материально поддержать социалистическую партию в Лилле. Чтобы обезопасить себя от преследования, композитор попросил, чтобы на титульном листе была написана просто фамилия «Дегейтер» без указания имени. Тем не менее, достаточно скоро выяснилось точное имя композитора, и Дегейтер был уволен и внесен в предпринимательские «чёрные списки». В 1902 году вместе с семьёй Дегейтер был вынужден переехать в Сен-Дени.

Как только песня стала набирать популярность, брат Пьера, Адольф Дегейтер, воспользовавшись тем, что имя композитора не было указано на титульном листе, подал в суд с тем, чтобы присвоить права на «Интернационал» себе. Решающим свидетелем являлся Гюстав Делори, который и заказал музыку. Но поскольку Пьер к тому времени вышел из Социалистической партии (впоследствии он стал коммунистом), то Делори, социалист и тогдашний мэр Лилля, уже приобретший права на текст «Интернационала» у вдовы Эжена Потье (и стремившийся сосредоточить права на песню в руках партии), выступил в поддержку Адольфа.

Таким образом, Пьер не смог доказать своё авторство. В 1914 году процесс был завершён, и автором музыки был признан Адольф.

В начале 1916 года Адольф Дегейтер, находясь на оккупированной территории, покончил с собой, оставив предсмертное письмо для брата, в котором утверждал, что процесс об авторстве «Интернационала» развязал под давлением Делори. Поскольку Пьер в это время находился на неоккупированной части Франции, это письмо дошло до него только после окончания войны. В 1922 году автором музыки «Интернационала» был признан Пьер Дегейтер.

В 1927 году Иосиф Сталин пригласил Дегейтера в СССР на празднование десятилетия Октябрьской революции. 20 августа 1928 года СНК СССР назначил композитору пожизненную пенсию, которая и стала единственным источником его существования в последние годы.

Дегейтер умер в 1932 году. На его похоронах присутствовало около 50 тысяч человек.

Именем Дегейтера названы колледж в Сен-Дени и площадь в Лилле. В родном городе композитора — Генте — ему установлен памятник.

Ссылки

• [www.petitesbelgiques.be/fr/en_fives.htm Lille-Fives et Pierre De Geyter] (фр.)
• [raforum.info/imprimerart.php3?id_article=4249 DOMMANGET, Maurice. «L’Internationale» dotée d’une musique. 1932] (фр.)
• [www.solidaire.org/scripts/article.phtml?section=A2AAAABQ&obid=26933 Componist van het grootste strijdlied aller tijden]
• [query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?_r=1&res=9402E6D7153AE03ABC4951DFBF668382609EDE&oref=slogin Сообщение в газете New York Times о смерта Адольфа Дегейтера.] (англ.)
• [web.archive.org/web/20021123084158/www.geocities.com/capitolhill/7078/inter.txt The International//Guardian, Australia, 1998] (англ.)

Отрывок, характеризующий Дегейтер, Пьер

– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…