Дедекинд, Фридрих

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Фридрих Дедекинд (нем. Friedrich Dedekind; 1525, Нойштадт-ам-Рюбенберге — 27 февраля 1598, Люнебург) — немецкий писатель.

Дедекинд изучал теологию в Марбурге, а затем в Виттенберге, где ему оказывал поддержку Филипп Меланхтон. Получив в 1550 году в Нойштадте звание магистра, он в 1575 году был назначен пастором в Люнебург и инспектором церквей Верденского епископства. Главное произведение Дедекинда — «Гробианус» (1549) на латинском языке, давшее название литературному течению гробианизму. На немецкий язык «Гробианус» перевёл Каспар Шейдт. Дедекинд также писал драматические произведения.



Сочинения

Драмы

  • Христианский рыцарь 1576
  • Papista conversus 1596

Напишите отзыв о статье "Дедекинд, Фридрих"

Литература

  • Walther Killy: Literaturlexikon: Autoren und Werke deutscher Sprache. (15 Bände) Gütersloh; München: Bertelsmann-Lexikon-Verl. 1988—1991 (CD-ROM Berlin 1998 ISBN 3-932544-13-7) Bd. 3 S. 11
  • Heinz Scheible: Melanchthons Briefwechsel Personen 11


Отрывок, характеризующий Дедекинд, Фридрих

– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.