Баутерсе, Дези

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Дези Баутерсе»)
Перейти к: навигация, поиск
Дези Баутерсе<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Баутерсе 12 августа 2010 года</td></tr>

9-й Президент Суринама
с 12 августа 2010 года
Предшественник: Рональд Венетиан
Председатель Национального военного совета[nl]
25 февраля 1980 года — 25 ноября 1987 года
Предшественник: должность учреждена
Преемник: должность упразднена
Временный президент Союза южноамериканских наций
30 августа 2013 года — 4 декабря 2014 года
Предшественник: Ольянта Умала
Преемник: Хосе Мухика
 
Вероисповедание: католицизм
Отец: Джулиан Дезире Баутерсе
Мать: Вильгельмина ван Гемерт
Супруга: 1-я жена — Ингрид Фигейра
2-я жена — Ингрид Иоланда Валдринг
Дети: дочь и сын от первого брака (Пегги и Дино, 1971 г.р.), дочь от второго (Джен-ай)
Профессия: военный
 
Военная служба
Звание: подполковник
 
Награды:


Дезире (Дези) Делано Баутерсе, иногда пишется как "Боутерсе" (нидерл. Desiré Delano Bouterse, род. 13 октября 1945, Домбург (нид.), Нидерландская Гвиана) — суринамский военный и политический деятель. Известен диктаторским правлением в 1980-е годы, когда были уничтожены десятки оппозиционеров, а также женщин и детей (декабрьские убийства и резня в Мойване). С 2010 года — президент страны.



Биография

Родился в семье, принадлежащей к мулатской этнической общине. Закончил торговую школу в Парамарибо, после чего работал в государственном учреждении. В 1968 году переехал в Нидерланды, где служил срочную службу в парашютных частях вооружённых силах страны и учился в военной академии. Будучи хорошим игроком в баскетбол, будущий диктатор смог подрабатывать на жизнь спортивным инструктажем.

Вернулся на родину за две недели до получения Суринамом независимости и вернулся на военную службу, возглавив профсоюз военнослужащих страны. Вместе с другими 15 армейскими сержантами он составил заговор и 25 февраля 1980 года совершил государственный переворот (получивший название "сержантского"), вызванный непростым экономическим положением страны, ростом безработицы и правительственной коррупцией. Возглавив «Национальный военный совет» и назначен командующим вооружёнными силами. В первые годы установившегося режима подчёркивал его антиимпериалистическую ориентацию, заявлял о близости суринамского революционного процесса гренадской революции, о личных дружественных связях с её лидером Морисом Бишопом, неоднократно встречался с Фиделем Кастро. Проводил жёсткую политику национализации и борьбы с инакомыслящими. Повысил себя в звании сначала до майора, затем до подполковника.

Пережил несколько попыток переворотов, в частности, в августе 1980 г. — силами, связанными с бывшим премьер-министром Хенком Арроном и при сочувствии президента страны Йохана Ферье, который ушёл в отставку по требованию командования армии; в марте 1981 г. — силами, ориентированными на КНР; в марте 1982 г. — крайне правыми силами во главе с лейтенантом С. Рамбокусом и старшим сержантом У. Хокером, приведший к тяжёлым двухдневным боям в столице.

Всегда антиголландски настроенный, резко ухудшил отношения с Нидерландами, но завязал более тесные отношения с Кубой, Никарагуа, Гайаной, Венесуэлой, революционным правительством Гренады. Однако после вторжения США на Гренаду свернул отношения с этими странами и взял курс на восстановление отношений с бывшей метрополией.

Обвинялся в незаконных действиях. Так, в декабре 1982 года в крепости Форт-Зеландия были убиты пятнадцать лиц, выступавших против диктатуры (официально они погибли при попытке побега), ранее в той или иной мере замешанных в попытке переворота 11 февраля 1982 года, что привело к разрыву политико-экономических связей с Нидерландами. В 2007 году признал свою политическую ответственность за это деяние. В апреле 2012 года по закону об амнистии расследования и преследования по данному делу были прекращены[1].
В феврале 1986 года при проведении войсковой операции было атаковано село Мойвана, где находился дом Ронни Брюйнсвика, бывшего телохранителя Баутерсе, возглавившего [[Партизанская война в Суринаме|антиправительственное партизанское движение на востоке страны]. В результате нападения погибли 35 гражданских человек. Кроме того, власти Нидерландов обвиняют Баутерсе в незаконном обороте наркотиков, а власти США — в сотрудничестве с колумбийскими повстанцами.

Дважды был временно исполняющим обязанности президента страны, с 13 по 15 августа 1980 года и с 4 до 8 февраля 1982 года.

В 1986 году был избран главой правительства с широкими полномочиями.

В конце 1987 года, после принятия новой конституции, страна перешла к гражданскому правлению. Однако на состоявшихся выборах организованная Баутерсе несколько месяцев назад Национальная демократическая партия (НДП) получила только 3 места в Национальном Собрании из 51 в то время как оппозиция — 40.

После прихода к власти нового правительства обладал большим политическим влиянием, сохранив за собой пост командующего вооружёнными силами страны. 22 декабря 1990 года после конфликта с бывшей метрополией, не получив поддержку руководства страны, подал в отставку с поста командующего и 24 декабря совершил новый, бескровный переворот, названный "телефонным" (президента Р. Шанкара по телефону оповестили, что ему "лучше впредь оставаться дома"). Менее чем через год снова передал власть гражданскому правительству, которое вновь возглавила оппозиция. С 2000 года — депутат Национального Собрания.

В 1998—2001 годах возглавлял Олимпийский комитет Суринама.

Намеревался участвовать в президентских выборах 2005 года, но изменил своё решение. В 2010 году его блок «МегаКомбинация» (создан в 2008 году из 5 партий) одержал победу на парламентских выборах, получив 23 места в Национальном Собрании из 50 и Д. Баутерсе был избран президентом, получив 36 голосов. В 2015 году НДП получила 26 мест и он был переизбран[2].

На посту президента, в частности, совершил ряд неоднозначных действий: вручил высшие ордена Суринама участникам переворота 1980 года, назначил жалование своей жене и помиловал приёмного сына Дино, командующего антитеррористической структурой, приговорённого к тюремному сроку за убийство и ограбление. Однако в 2013 г. Дино был арестован в Панаме и передан властям США, где был признан виновным в сотрудничестве с ливанской террористической исламистской организацией «Хезболла», в незаконной торговле оружием и наркотиками и приговорён судом Нью-Йорка к тюремному заключению на 16 лет.

Напишите отзыв о статье "Баутерсе, Дези"

Ссылки

  • [www.rian.ru/world/20100719/256433763.html Президентом Суринама легитимно стал бывший диктатор страны Боутерсе] // РИА Новости
  • * Кто есть кто в мировой политике / Отв. ред. Л. П. Кравченко. — М.: Политиздат, 1990. — С. 69.

Примечания

  1. [www.telegraaf.nl/buitenland/11852903/__Amnestiewet_aangenomen__.html Parlement Suriname neemt amnestiewet aan]
  2. [lainfo.es/ru/2015/08/12/%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D1%82-%D0%B1%D0%BE%D1%83%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B5-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%BD-%D0%BA-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%8F%D0%B3/ Президент Боутерсе приведен к присяге в течение второго срока в Суринаме]

Отрывок, характеризующий Баутерсе, Дези

Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]