Дезмонд Майлс
| Дезмонд Майлс | |
| Desmond Miles | |
 | |
| Игровая серия | |
|---|---|
| Первое появление | |
| Озвучивание |
|
| Дополнительная информация | |
| Дата рождения |
13 марта 1987 года |
| Возраст |
25 лет |
| Пол |
мужской |
| Место рождения | |
| Родственники |
Аквилус (дальний предок) |
| Род занятий |
Бармен, позже ассасин |
| Дата смерти |
21 декабря 2012 (25 лет) |
| вес |
77 кг |
| рост |
180 см |
| Псевдонимы |
Объект 17, Образец 17 |
Дезмонд Майлс (англ. Desmond Miles) — вымышленный персонаж из вселенной Assassin’s Creed. Ассасин, потомок Альтаира ибн Ла-Ахада, Эцио Аудиторе да Фиренце, Радунхагейду. Образом для создания внешности Дезмонда, а также Альтаира, стал канадская модель испанского происхождения — Франциско Рандез.
Содержание
Ранние годы
Дезмонд родился в семье ассасинов, в деревне подобной Масиафу с населением около тридцати человек. Ему было суждено стать ассасином, однако его родители запрещали ему когда-либо покидать убежище. В 16 лет он сбежал из дома, желая «повидать мир». Позже он рассказал Люси Стиллман, что не жалеет об этом, потому что то место было больше похоже на тюрьму, чем на убежище.
После побега он скрывался 9 лет. Работал барменом и всё время жил под фальшивыми именами, опасаясь того, что его найдут либо тамплиеры, либо ассасины. Тем не менее по его отпечаткам пальцев (ему нужно было их сдать для получения водительских прав) «Абстерго» нашли его, похитили и привезли в секретную лабораторию, расположенную в Италии.
Assassin’s Creed
В сентябре 2012 года Дезмонда с помощью Люси похитила корпорация «Абстерго Индастриз», принадлежащая тамплиерам, в целях эксперимента с Анимусом — устройством, которое считывает воспоминания предков Дезмонда через «генетическую память», расположенную в его ДНК.
Сперва доктор Уоррен Видик пытался вырвать информацию из разума Дезмонда, но его постигла неудача. Дезмонд утверждал, что он простой бармен, однако Видик сказал, что знает о его прошлом, заставляя тем самым его принять то, что он ассасин. Люси и Видик рассказали Дезмонду, что они пытаются получить доступ к определённому участку памяти, но его подсознание подавляло их попытки. Видик предупредил Дезмонда, что если он откажется им помочь, то они погрузят его в кому, продолжат работу и, по завершению работы, оставят умирать. Недолго думая, Дезмонд соглашается помочь им.
С помощью компьютера Дезмонд многое узнаёт об «Абстерго», как и о своём предшественнике — Объекте 16, который пострадал из-за «эффекта просачивания» из-за долгого пребывания в Анимусе. В конечном итоге с помощью Люси ассасины узнали о похищении Дезмонда и попытались спасти его.
Попытка спасения не удалась. Видик был этому рад и хвастался тем, что это были последние жители деревни, из которой сбежал Дезмонд. Позже Люси успокоила Дезмонда, сказав, что его родители «вероятно, уцелели» и намекнула на то, что она тоже ассасин.
В конце концов Дэзмонд достиг цели Видика — узнал местонахождение Частиц Эдема. Руководство «Абстерго» приказало убить ассасина, но Люси спасла его, сказав, что его воспоминания могут ещё понадобиться. После этого Дезмонд обнаруживает у себя способность «Орлиное зрение», полученное от его предка Альтаира с помощью «эффекта просачивания», и видит, что Люси действительно ассасин. Кроме этого он замечает по всей лаборатории зашифрованные кровавые сообщения, оставленные Объектом 16.
Assassin’s Creed II
Через несколько минут после увиденной Дезмондом картины прибегает Люси в крови, и требует, чтобы Дезмонд залез в Анимус, прежде чем «Абстерго» их обнаружат. Дезмонд, не понимая, что происходит, соглашается и синхронизируется в Анимусе с генетическим совпадением между ним и Объектом 16, которое осталось записано в памяти Анимуса. Внутри он пережил рождение другого своего предка — Эцио Аудиторе. Внезапно его «выкинуло» из машины, и они оба сбежали из Абстерго.
Прибыв в одно из убежищ ассасинов, Дезмонд знакомится с двумя другими ассасинами — Ребеккой Крейн и Шоном Гастингсом, с которыми ранее работала Люси. Люси сказала Дезмонду, что хочет, чтобы он научился навыкам ассасина, и что это может быть достигнуто в считанные дни благодаря «эффекту просачивания». Для этого требовалось пережить воспоминания предка, с которым Дезмонд уже синхронизировался ранее — Эцио Аудиторе. Дезмонд почти сразу согласился, что приятно удивило Люси. Его быстро подключили к Анимусу 2.0, и он начал переживать воспоминания Эцио.
Проведя долгое время в Анимусе, он выходит на тренировку. Дезмонд обучился всем навыкам Эцио, однако его преследуют галлюцинации в виде картин из прошлого. Через несколько дней их находит «Абстерго», и команда сбегает.
Assassin’s Creed: Brotherhood
Команда прибыла в современный Монтериджони и разбила там лагерь, однако и там Дезмонда снова преследовали галлюцинации. Теперь Дезмонд пользуется Анимусом, чтобы узнать, где Эцио спрятал Яблоко Эдема. Узнав, что артефакт находится в Риме под Колизеем, команда направилась туда. Как только Дезмонд взял в руки Яблоко Эдема, все вокруг замерли, а Яблоко стало управлять Дезмондом. Дезмонд ранил своим скрытым клинком Люси Стиллман в сердце, после чего они оба упали на землю.
Дезмонда забирают двое неизвестных, которые снова погружают его в Анимус. После прохождения дополнения «The Da Vinci Disappearance» между этими двумя людьми состоится диалог (в котором выясняется что одного из них зовут Уильям, он же отец Дезмонда) и из которого стало ясно, что Дезмонд впал в кому.
Assassin’s Creed: Revelations
Находясь в коме, он всё ещё находится в Анимусе и попадает из «Белой комнаты» (во всей серии игр в ней происходили загрузки) в «Чёрную комнату» (безопасный для Дезмонда режим Анимуса).
В чёрной комнате Дезмонд встречает Объекта 16. По словам 16-го, его тело «давно съели черви, а разум навсегда заточён в Анимусе». Чтобы выйти из комы и избежать участи 16, Дезмонду необходимо обрести «синхронексус», то есть обрести более сильную связь с предками. Для этого ему необходимо увидеть продолжение и закончить истории Эцио и Альтаира.
В 1511 году Эцио отправляется в Константинополь за ключами библиотеки Масиафа. На каждом ключе записаны воспоминания Альтаира, что как раз сыграло Дезмонду на руку.
После нахождения Эцио пятой печати чёрная комната рушится, так как Анимус принял Дезмонда за вредоносную программу, которую нужно удалить. 16 спасает Дезмонда от удаления, но для этого ему приходится пожертвовать собой.
Дезмонд видит воспоминание Эцио в уже открытой библиотеке Альтаира, там его предок говорит с ним при помощи второго яблока Эдема, а также передаёт ему послание богов, которое он нашёл ещё в 1499 году.
Дезмонд начинает беседу с Юпитером. Тот ему рассказывает о первой цивилизации, о её гибели. Юпитер просит Дезмонда отправиться в их храм, чтобы получить дальнейшие указания.
Assassin’s Creed III
Дезмонд выходит из комы. Его встречают Ребекка, Шон и его отец Уильям. Дезмонд говорит команде и отцу, что знает что делать. Они приезжают к месту, где раньше был Великий храм Первой цивилизации. По прибытии в Великий Храм, расположенный в нынешних США, он синхронизируется с другим предком, Коннором Кенуэем. В настоящем Шон находит источники энергии, необходимые Храму, чтобы открыть проход. Сначала Дезмонд отправляется на башню в Нью-Йорке, а затем на стадион в Бразилии. И там и там, его преследует Дэниэл Кросс — убийца Абстерго и один из «кротов». Во время осмотра Храма, Юнона рассказывает Дезмонду о событиях, которые привели к первой катастрофе. Во время одной из таких лекций Дезмонд рассказывает, что Люси умерла от его руки, что Яблоко открыло ему, что она была тройным агентом и намеревалась принести Яблоко в Абстерго. Когда Шон обнаруживает третий элемент, Уильям Майлс решает добыть его сам. Однако вскоре он был схвачен в плен тамплиерами и отправлен в офис Абстерго в Италии. Через видеообращение, доктор Уоррен Видик требует от Дезмонда Яблоко в обмен на жизнь Уильяма. Дезмонд решает спасти отца. Проникнув в лабораторию, где его держали в первой части игры, он снова сталкивается с Кроссом. От неминуемой смерти Дезмонда спасает «эффект просачивания» у Кросса — его разум был повреждён из-за опытов тамплиеров. Дэниэл убегает из комнаты в панике, но Майлс догоняет его и убивает своим скрытым клинком. При помощи Яблока, Дезмонд убивает Доктора Уоррена Видика и спасает отца. С полученной информацией, Дезмонд находит медальон и открывает врата. Там героев встречает Юнона, которая хочет чтобы Дезмонд отдал свою жизнь для спасения мира. Однако, появившаяся Минерва показывает, что, поступая так, он невольно выпустит Юнону, что позволит ей начать завоевание мира. Она объясняет, что Юнона была приговорена давно, во время войны между Первой Цивилизацией и человечеством. Минерва показывает Дезмонду, что будет если он не «спасёт» мир. Полагая, что мир уцелеет, если поможет Юнона, Дезмонд приказывает другим оставить его. После того, как они уходят, Дезмонд активирует пьедестал, который принимает его жизнь для спасения мира. Мир спасён. В конце появляется Юнона и обращаясь к лежащему Дезмонду, говорит что он получил своё, и теперь настало время ей получить своё, после чего уходит.
Assassin’s Creed IV Black Flag
В игре в настоящем времени, Джон даёт аналитику задание извлечь видеозапись с помощью взлома и передать её курьеру. Когда аналитик взламывает компьютер, он смотрит видео, которое является посмертным отчётом Дезмонда. В нём несколько сотрудников Абстерго проникают в Храм и находят тело Дезмонда. Они, исследуя его, обнаруживают, что у него сильно обожжена рука, также они извлекают образцы биоматериала для исследований, укладывают его в пластиковый мешок и вывозят из Храма. Именно так Дезмонд перешёл из стадии «Объект 17» в стадию «Образец 17». Взламывая другие компьютеры в офисе Абстерго, аналитик находит личные фотографии и аудиозаписи с телефона Дезмонда, в которых он делится с отцом воспоминаниями и переживаниями, что помогает нам немного заглянуть в его прошлое и понять его в настоящем.
Критика
Персонаж получил смешанные отзывы[2]:
- Англоязычный игровой сайт GamesRadar опубликовал заметку, которая была посвящена исследованию сайта MyVoucherCodes.co.uk, который опросил около 1400 мужчин и около 1000 женщин на предмет их любимого игрового персонажа. При этом мужчины выбирали персонажа женского пола, а женщины — мужского пола. В результате для каждого был составлен рейтинг из десяти самым популярных персонажей. Дезмонд Майлс занял в рейтинге мужских персонажей шестое место[3].
- Дезмонд получил 12 место в рейтинге 30 лучших персонажей десятилетия 2000-х по голосованию журнала Game Informer.[4]
- А PlayStation Universe назвал его одним из худших персонажей в играх для PlayStation 3.[5]
Интересные факты
- Дезмонд, как и его предки, обладал "Орлиным зрением", позволяющим отличать союзников от врагов. Непонятно, как Майлс не увидел тамплиера Люси Стиллман, которая внедрилась в команду ассасинов.
- В играх Assassin's Creed II и Assassin's Creed: Brotherhood Дезмонд двигается и совершает акробатические движения намного чаще, чем в остальных играх серии. Нередко Майлс прыгал с большой высоты, однако это не причиняло ему никакого вреда, в отличие от его предков в Анимусе.
Напишите отзыв о статье "Дезмонд Майлс"
Примечания
- ↑ Nolan North - IMDb (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.egmnow.com/articles/news/ubisoft-ready-to-eliminate-desmond-miles-from-assassins-creed/ Ubisoft Ready To Eliminate Desmond Miles From Assassin’s Creed]. EGMNOW. Проверено 7 сентября 2013.
- ↑ Matt Cundy. [www.gamesradar.com/ps3/uncharted-2-among-thieves/news/the-top-10-most-fancied-game-characters/a-20100507153155163056/g-200812159395546092 The top 10 most 'fancied' game characters According to a poll not conducted by us] (англ.). GamesRadar (7 мая 2010 года). [www.webcitation.org/65sxITwVd Архивировано из первоисточника 3 марта 2012].
- ↑ Bryan Vore. [www.gameinformer.com/b/news/archive/2010/12/03/readers-top-30-characters-results-revealed.aspx Readers' Top 30 Characters Results Revealed]. Game Informer (December 3, 2010). Проверено 18 мая 2014.
- ↑ [www.psu.com/a015403/PS3s-top-5-worst-protagonists- PS3's top 5 worst protagonists - PlayStation Universe]. Psu.com. Проверено 7 сентября 2013.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дезмонд Майлс
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
