Дезоксикортикостерон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дезоксикортикостерон
Торговые названия

Дезо́ксикорто́н (11-Дезо́ксико́ртикостеро́н) — второстепенный минералокортикостероидный гормон коры надпочечников у человека. У некоторых видов животных дезоксикортикостерон является основным естественным минералокортикоидом. Но у человека дезоксикортикостерон относительно малоактивен, и основным минералокортикоидом человека является альдостерон.

Дезоксикортикостерон, в отличие и от альдостерона, и от глюкокортикоидов, повышает силу и выносливость скелетных мышц. Механизм этого действия дезоксикортикостерона малоизучен.



Медицинское применение

Синтетический дезоксикортикостерон в виде солей (ацетата, триметилацетата или энантата) применяется в качестве лекарственного средства, обладающего выраженным минералокортикоидным эффектом (свойством естественных гормонов коры надпочечников альдостерона и, частично, кортизола): способствует задержке в организме воды, солей натрия и выведению солей калия, увеличивает объём плазмы циркулирующей крови, повышает артериальное давление и мышечный тонус. Не влияет на углеводный обмен при недостаточности надпочечников, на эстрогенную и андрогенную активность, пигментацию.

По физическим свойствам представляет собой белый или со слабым кремовым оттенком кристаллический порошок без запаха. Практически нерастворим в воде, растворим в спирте и маслах.

Основное показание к применению — наличие болезни Аддисона. Кроме того, препарат показан при остром и хроническом гипокортицизме, сольтеряющей форме врождённой дисфункции коры надпочечников, острой надпочечниковой недостаточности после тотальной (билатеральной) адреналэктомии.[1]

См. также

Напишите отзыв о статье "Дезоксикортикостерон"

Примечания

  1. Справочник педиатра-эндокринолога / Под ред. М. А. Жуковского. — 1-е изд. — М.: Медицина, 1992. — С. 68—69. — 304 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-225-02616-8.


Отрывок, характеризующий Дезоксикортикостерон

Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».