Дейтеранопия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дейтеранопия

Моделирование нормального (выше) и двуцветного (ниже) восприятия красных и зелёных яблок
DiseasesDB

30023

Дейтеранопия (от греч. δεύτερος «второй», греч. ἀ(ν)- отриц. частица, греч. ὄψις «зрение») — характерна для 1 % людей, форма частичной цветовой слепоты, обычно врождённой, которая характеризуется пониженной чувствительностью к некоторым цветам, в основном к зелёному. У дейтеранопов отмечается недостаток пигмента М-колбочек, вследствие чего подверженные дейтеранопии относительно нечувствительны к средним длинам волн зелёной части спектра, но при этом воспринимают коротковолновую часть спектра как синий цвет и длинноволновую — как жёлтый[1]. Светло-зелёный цвет воспринимается подверженными дейтеранопии как тёмно-красный, фиолетовый — как голубой, пурпурный — как серый[2]. На сегодняшний день данная особенность неизлечима[3].

Напишите отзыв о статье "Дейтеранопия"



Примечания

  1. Харви Шиффман. Ощущение и восприятие. — Питер, 2003. — С. 223—224. — 928 с. — (Мастера психологии). — 4500 экз. — ISBN 5-318-00373-7.
  2. [psi.webzone.ru/st/026000.htm Дейтеранопия - Психологический словарь]. Проверено 11 сентября 2010. [www.webcitation.org/67Xryv2H8 Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  3. [medinfa.ru/05/daltonizm/ Дальтонизм на medinfa.ru]. Проверено 11 сентября 2010. [www.webcitation.org/67Xs0WiRF Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Дейтеранопия

Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».