Декабрьское восстание в Нижнем Новгороде (1905)
| Декабрьское восстание в Нижнем Новгороде | |||
| Основной конфликт: Первая русская революция | |||
 Главная сормовская баррикада возле Сормовской церковно-приходской школы | |||
| Дата |
12 (25) декабря — 16 (29) декабря 1905 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Восстание полностью подавлено | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Дека́брьское восста́ние 1905 года в Ни́жнем Но́вгороде — массовые беспорядки, происходившие в Нижнем Новгороде в районах Сормово и Канавино[1] 12 (25) декабря — 16 (29) декабря 1905 года; эпизод Революции 1905 года.
Предшествующие события
В 1901—1902 годах в Сормове Петром Заломовым была организована социал-демократическая группа.
В 1902 году в Сормове прошла первомайская демонстрация с антимонархическими лозунгами.
К 1905 году в Нижнем Новгороде действовали три организации РСДРП: городская, канавинская (сюда входили и социал-демократы Молитовки), сормовская[2].
Весной и летом 1905 года сормовская и нижегородская ячейки эсеров и РСДРП вели агитационную и пропагандистскую работу среди рабочих, в частности Сормовского завода.
На Сормовском рынке, и даже на заводе, практически открыто шла торговля оружием. Гражданам предлагали «жертвовать» на оружие, о чём недвусмысленно сообщали расклеенные повсюду листовки. Администрации Сормовского завода и Нижегородской губернии, напуганные продолжавшимися весь год беспорядками и забастовками, смотрели на все это сквозь пальцы, боясь спровоцировать людей.
В начале ноября 1905 года сменился нижегородский губернатор: вместо ставшего приамурским генерал-губернатором Павла Унтербергера исполняющим должность губернатора был назначен Константин Фредерикс.
В 1905 году начальником охранного отделения Нижегородской губернии служил Н. В. Трещенков.
Ход событий
7 (20) декабря в Москве началось вооруженное восстание.
С 8 (21) декабря прямо в цехах Сормовского завода и практически в открытую рабочие начали изготавливать самодельное холодное оружие и бомбы. Токарь Париков по заранее сделанным чертежам собрал самодельную пушку. А в литейном цехе для неё были отлиты снаряды.
В итоге было сформировано несколько вооруженных отрядов, наиболее боеспособной из которых была т. н. «боевая рабочая дружина» во главе с Павлом Мочаловым, насчитывавшая около 200 человек. Ещё один такой отряд был сформирован в Канавине во главе с Сергеем Акимовым.
Находившийся на заводе фабричный инспектор прямо докладывал местным властям: «Рабочими заготовляется оружие в громадном размере, горны и точила заняты, забирается много стали самовольно, а также переделываются напильники и прочее».
11 (24) декабря губернатор барон фон Фредерикс докладывал в столицу: «Положение в Сормове крайне опасное. Завтра могут быть беспорядки. Войск нет».
12 (25) декабря в 10 часов утра на заводе началось восстание. Отряды рабочих начали брать под контроль прилегающую территорию. Весь день происходили стычки и перестрелки, обе стороны понесли потери.
13 (26) декабря шеф жандармов генерал-майор[3] Антон Левицкий докладывал начальству: «Насильственно остановлены действия телеграфа, телефона, вокзал в руках комитета во главе с Акимовым. В Сормове баррикады, телефонные столбы спилены». По приказу губернатора в Сормово были переброшены казаки и рота жандармов с пушками.
13 (26) декабря-14 (27) декабря восстание охватило Сормово, а 14 (27) декабря-15 (28) декабря Канавино.
То, что в восстании приняли участие не только социал-демократы, но и представители других политических направлений, в том числе эсеры, отнюдь не умаляет роли социал-демократов и их активных функционеров в его подготовке и проведении. Нижегородский комитет РСДРП оставался вдохновителем восстания, охватившим нижегородский пролетариат, служащих, молодежь. Главным для социал-демократов в период революции было не то, кто воюет на баррикадах, а чтобы воюющих было как можно больше, независимо от их политических воззрений и даже криминального прошлого.[4]
16 (29) декабря. Открытое восстание сормовских рабочих подавлено. С обеих сторон действовала артиллерия. Раненых и убитых много. В городе также были столкновения с войсками. Есть жертвы, Объявлено положение о чрезвычайной охране.
Газета «Новое время», 18 (31) декабря 1905 года[5]
Итоги
Канавино и Сормово довольно сильно пострадали в ходе боев. В Сормове было разрушено 15 жилых домов и погибло 43 жителя. Под новый год в Нижнем Новгороде и Сормове были введены дополнительные меры безопасности. Губерния была объявлена на «положении чрезвычайной охраны», на улицах ввели комендантский час, запрещалось передвигаться группами более двух человек, доступ в окрестные леса также был закрыт. Все легальные и нелегальные организации рабочих по распоряжению губернатора были закрыты. Вплоть до Рождества шли аресты и обыски, всего было задержано около 300 человек. При этом рабочего Шимборского, пытавшегося устроить драку с конвоирами, застрелили прямо на улице, а его коллегу Минина закололи штыками. Однако главному сормовскому террористу Павлу Мочалову удалось сбежать[6].
18 (31) декабря. В Сормове продолжаются аресты. Вчера один арестованный Шамборский, спустя пол часа после ареста оказался убитым двумя пулями. Рабочие бегут из Сормова. После четырёх часов дня Сормово превращается в кладбище: ни души на улицах, ни звука, только ездят казаки. Иногда всю ночь раздаются выстрелы.
Газета «Русское слово», 20 декабря 1905 (2 января 1906) года[7]
Сормовский завод 16 (29) декабря объявил о временном прекращении работы и увольнении всех рабочих. Только 12 (25) января 1906 года предприятие объявило о новом наборе рабочих. При этом были введены жёсткие требования и ограничения. Неблагонадежных, замеченных в уличных беспорядках, под разными предлогами не брали, некоторых тут же арестовывали.[6]
Память
Горельеф «Школа Баррикад» был установлен в 1977 году на боковой стене бывшей церковно-приходской школы, в память о восставших сормовских рабочих. Он был создан по проектам скульптора В. Малиновского и архитектора Г. Малкина. На горельефе изображены Павел Сергеевич Мочалов и его соратники.
См. также
- Революция 1905—1907 годов в России
- Декабрьское восстание в Москве (1905)
- Памятник героям и жертвам революции 1905 года (Нижний Новгород)
Напишите отзыв о статье "Декабрьское восстание в Нижнем Новгороде (1905)"
Примечания
- ↑ На тот момент — пригороды Нижнего, административно не входили в состав города
- ↑ [www.hist.nnov.ru/history/partis/4.html Нижегородская социал — демократия в 1905—1907 гг.]
- ↑ [irkipedia.ru/content/levickiy_anton_ivanovich Левицкий, Антон Иванович]. ИРКИПЕДИЯ - портал Иркутской области: знания и новости. Проверено 18 сентября 2016.
- ↑ [www.hist.nnov.ru/history/partis/4.html Домены в зоне NNOV.RU]
- ↑ starosti.ru/article.php?id=5280 Газетные старости
- ↑ 1 2 [www.lensmen.nnov.ru/numb2011/03/neizvestnoe/10-1.html Виктор Мальцев, «Кровавый декабрь 1905 года»], Ленинская смена.
- ↑ starosti.ru/article.php?id=2037 Газетные старости
| ||||||||||||||||||||||||||
</div></div>
Отрывок, характеризующий Декабрьское восстание в Нижнем Новгороде (1905)
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
