Декантер (вино)

Декантер (англ. Decanter) — стеклянный графин, предназначенный для декантации и подачи вина.

Идеология

Зрелые вина

Зрелые вина нуждаются в декантации для отделения пигментационного осадка, выпавшего со временем хранения на дно бутылки. При переливании из бутылки в декантер сомелье традиционно отслеживает приближение осадка к горлышку бутылки в свете восковой свечи. После проведения непродолжительного времени в декантере зрелые вина осторожно переливают в бокалы, оставляя на дне декантера осадок, попавший из бутылки.

Молодые вина

Молодые танинные вина с потенциалом для продолжительной выдержки часто перед подачей нуждаются в переливании в декантер, но не с целью отделения осадка, а для насыщения кислородом и ускорения процесса окисления, то есть для ускоренного созревания и готовности к употреблению. Для ускорения окисления декантер с вином активно покачивают. Время декантации молодых вин может колебаться от 30 минут до нескольких часов перед подачей.

Декантеры

Классические декантеры

• Классические декантеры производят из прозрачного стекла, хрусталина или хрусталя, выдутые вручную или произведённые на крупных производствах.
• Классические декантеры рассчитаны на объем вина в один и два литра, соответственно, из расчёта бутылки, объёмом 0,75 литра и 1,5 литра.

Современные декантеры

• Современные декантеры бывают также различных и форм и объёмов; они могут производиться из цветного стекла.

См. также

• Поррон
• Вино
• Энотека
• Сомелье
• Пороки вин
• Виноделие
• Энотерапия
• Штопор (инструмент)
• Бокал
• In vino veritas

Отрывок, характеризующий Декантер (вино)

– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.