Декен, Анри де
Поделись знанием:
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
 Анри Де Декен
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Анри Мария Йозефус Де Декен | |
| Родился | 3 июля 1907 Схотен, Бельгия | |
| Умер | 12 февраля 1960 (52 года) | |
| Гражданство |  Бельгия
| |
| Рост | 180 см | |
| Вес | 73 кг | |
| Позиция | защитник | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1921—1923 | Схотен
|
? (?) |
| 1924—1925 | Антверпен
|
? (?) |
| Клубная карьера* | ||
| 1925—1937 | Антверпен
|
? (?) |
| 1937—1941 | Антверпен Бойз
|
? (?) |
| 1941—1942 | Олимпик (Шарлеруа)
|
? (?) |
| Национальная сборная** | ||
| 1930—1933 | Бельгия
|
11 (0) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. | ||
Анри́ Де Де́кен (нидерл. Henri De Deken; 3 августа 1907, Схотен, Бельгия — 12 февраля 1960) — бельгийский футболист, защитник, участник Олимпийских игр 1928 (был в запасе) и чемпионата мира 1930 года.
Карьера
Клубная
Выступал за «Антверпен», в его составе дважды становился чемпионом и трижды был серебряным призёром чемпионата Бельгии. Затем играл за «Антверпен Бойз». Завершал карьеру в клубе «Олимпик» из Шарлеруа.
В сборной
В матчах Олимпийского турнира в Амстердаме участия не принимал, хотя присутствовал в заявке. Дебютировал за сборную на первом чемпионате мира по футболу в матче против Парагвая[1]. В 1932 и 1933 гг. участвовал в серии товарищеских матчей с различными европейскими сборными. Всего отыграл 11 матчей за сборную, голов не забивал.
| Матчи и голы Анри Де Декена за сборную Бельгии | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Дата | Место проведения | Соперник | Счёт | Голы | Турнир |
| 1 | 20 июля 1930 | Монтевидео, Уругвай |  Парагвай
|
0:1 | - | Чемпионат мира 1930 |
| 2 | 17 апреля 1932 | Амстердам, Нидерланды |  Нидерланды
|
1:2 | - | Товарищеский матч |
| 3 | 1 мая 1932 | Брюссель, Бельгия |  Франция
|
5:2 | - | Товарищеский матч |
| 4 | 12 февраля 1933 | Брюссель, Бельгия |  Италия
|
2:3 | - | Товарищеский матч |
| 5 | 12 марта 1933 | Цюрих, Швейцария |  Швейцария
|
3:3 | - | Товарищеский матч |
| 6 | 26 марта 1933 | Коломб, Франция | Франция
|
0:3 | - | Товарищеский матч |
| 7 | 9 апреля 1933 | Антверпен, Бельгия | Нидерланды
|
1:3 | - | Товарищеский матч |
| 8 | 7 мая 1933 | Амстердам, Нидерланды | Нидерланды
|
2:1 | - | Товарищеский матч |
| 9 | 4 июня 1933 | Варшава, Польша |  Польша
|
1:0 | - | Товарищеский матч |
| 10 | 11 июня 1933 | Вена, Австрия |  Австрия
|
1:4 | - | Товарищеский матч |
| 11 | 22 октября 1933 | Дуйсбург, Германия |  Германия
|
1:8 | - | Товарищеский матч |
Итого: 11 матчей / 0 голов; 3 победы, 1 ничья, 7 поражений.
Достижения
Командные
- «Антверпен»
- Чемпион Бельгии: 1929, 1931
- Серебряный призёр чемпионата Бельгии: 1930, 1932, 1933
Напишите отзыв о статье "Декен, Анри де"
Примечания
- ↑ [www.fifa.com/worldcup/archive/edition=1/results/matches/match=1089/report.html Протокол матча на сайте ФИФА]
Ссылки
- [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=48350 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
- [www.worldfootball.net/spieler_profil/henri-de-deken/ Профиль на worldfootball.net]
- [www.ceroacero.es/jogador.php?id=20981&epoca_id=0/?edicao_id=35 Профиль на Ceroacero.es]
- [eu-football.info/_player.php?id=4383 Матчи Анри Де Декена за сборную на сайте European Football]
- [www.rafcmuseum.be/spelersarchief/spelersfiche.php?id=282 Профиль на сайте клуба «Антверпен»]
- [www.playerhistory.com/player/107769/ Профиль на Playerhistory.com]
  |
Это заготовка статьи о футболисте Бельгии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Сборная Бельгии — Олимпийские игры 1928
| ||
|---|---|---|
|
|
вр Де Би • вр Кодрон • защ Ван Авербеке • защ де Декен • защ Дицлер • защ Лавинь • защ Рёйссевелт • защ Хойдонкс • пз Бьерна • пз Бусман • пз П. Брен • пз Де Спа • пз Дево • пз Ванхалме • пз Велькенхёйзен • пз Хеллеманс • нап Р. Брен • нап Верхюлст • нап Версейп • нап Ворхоф • нап Дидденс • нап Мусхал • Тренер Виктор Лёвенфельт | |
| Сборная Бельгии — чемпионат мира 1930
| ||
|---|---|---|
|
|
вр Баджу • вр Де Би • защ де Декен • защ Хойдонкс • защ Наувенс • пз Брен • пз Шантрен • пз де Клерк • пз Хеллеманс • нап Адамс • нап Дельбек • нап Дидденс • нап Мусхал • нап Сайс • нап Версейп • нап Ворхоф • Тренер Хектор Гутинк | |
Отрывок, характеризующий Декен, Анри де
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
