Декоппе, Камиль

Камиль Декоппе фр. Camille Decoppet<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Федерального совета Швейцарии
17 июля 1912 — 7 ноября 1919
Предшественник:	Марк-Эмиль Руше
Преемник:	Эрнест Шуар
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1916
Предшественник:	Джузеппе Мотта
Преемник:	Эдмунд Шультес
Директор Всемирного почтового союза
7 ноября 1919 — 14 января 1925
Предшественник:	Эжен Руффи
Преемник:	Эваристо Гарбани-Нерини
Рождение:	4 июня 1862(1862-06-04) Сюсеваз, кантон Во, Швейцария
Смерть:	14 января 1925(1925-01-14) (62 года) Берн, Швейцария
Супруга:	Эмма Гранжан
Партия:	Радикально-демократическая партия

Ками́ль Декоппе́ (фр. Camille Decoppet; 4 июня 1862, Сюсеваз, кантон Во, Швейцария — 14 января 1925, Берн, Швейцария) — швейцарский политик, президент.

Биография

Камиль Декоппе изучал право в Лозанне. В 1888 году принят в коллегию адвокатов и до 1890 года работал адвокатом. С 1890 по 1896 год был прокурором, затем в 1896—1900 годах, снова адвокатом и одновременно (до 1912) заместителем судьи Федерального суда. С 1898 по 1901 год избирался членом городского совета Лозанны, в 1897—1900 гг. представлял радикальных демократов в Кантональном совете Во, в 1899—1912 гг. — в Национальном совете (парламент Швейцарии). В 1900—1912 гг. в Государственном совете отвечал за образование и культуру. Декоппе успешно занимался пересмотром законов о начальном и среднем образовании и введением системы высших торговых курсов в университетах. Как председатель Радикально-демократической партии он в 1912 году был избран в Федеральный совет (правительство Швейцарии).

• 3 декабря 1906 — 2 декабря 1907 — президент Национального совета Швейцарии.
• 17 июля 1912 — 7 ноября 1919 — член Федерального совета Швейцарии.
• июль — 31 декабря 1912 — начальник департамента (министр) внутренних дел.
• 1 января — 31 декабря 1913 — начальник департамента юстиции и полиции.
• 1 января 1914 — 19 июня 1919 — начальник военного департамента.
• 1 января — 31 декабря 1915 — вице-президент Швейцарии.
• 1 января — 31 декабря 1916 — президент Швейцарии.

7 ноября 1919 года избран директором Всемирного почтового союза и занимал этот пост до своей смерти. Умер Декоппе 14 января 1925 года от инсульта.

Ссылки

• [www.admin.ch/br/dokumentation/mitglieder/details/index.html?lang=en&id=46&type=bundespraesidenten Профиль на сайте Федерального совета Швейцарии] (англ.)  (Проверено 5 марта 2010)
• [www.hls-dhs-dss.ch/textes/d/D4304.php Декоппе, Камиль] — статья из Исторического словаря Швейцарии (нем.) (фр.) (итал.)

Отрывок, характеризующий Декоппе, Камиль

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.