Делавэр

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 43°00′00″ с. ш. 75°25′00″ з. д. / 43.00000° с. ш. 75.41667° з. д. / 43.00000; -75.41667 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.00000&mlon=-75.41667&zoom=14 (O)] (Я)

Штат США

Делавэр
англ. Delaware

Флаг Делавэра Печать Делавэра

Девиз штата

«Свобода и независимость»

Прозвище штата

«Первый штат»,
«Бриллиантовый штат»,
«Штат Голубого петуха»

Столица

Довер

Крупнейший город

Уилмингтон

Крупные города

Довер
Ньюарк
Миддлтаун
Смирна
Милфорд
Сифорд

Население

907 135 (2011 год)
45-е по США
плотность
179 чел./км²

Площадь

49-е место
всего
6445 км²
водная поверхность
1396 км² (21,7 %)
широта
38°27' с. ш. по 39°50' с. ш., 48 км
долгота 75°2' з. д. по 75°47 з. д., 154 км

Высота над уровнем моря

максимальная 136,2 м
средняя 20 м
минимальная
0 м

Принятие статуса штата

7 декабря 1787 года
1 по счёту
до принятия статуса
Колония Делавэр

Губернатор

Джек Маркелл

Вице-губернатор

вакантна

Законодательный орган

Генеральная ассамблея Делавэра
верхняя палата Сенат Делавэра
нижняя палата Палата представителей Делавэра

Сенаторы

Томас Карпер
Крис Кунс

Часовой пояс

UTC−5/−4

Сокращение

DE

Официальный сайт:

[delaware.gov delaware.gov]

Де́лавэр[1][2] (англ. Delaware) — штат США[3], один из Средне-Атлантических штатов США. Расположен в северо-восточной части полуострова Делмарва. На западе граничит со штатом Мэриленд, на севере — с Пенсильванией, на северо-востоке — с Нью-Джерси.

Является вторым среди наименьших по площади (англ.) штатов и шестым по малочисленности населения, но занимает шестое место по его плотности (англ.). Разделён на три расположенных с севера на юг округа: Нью-Касл, Кент и Сассекс. Столица штата — город Довер.

Название штата происходит от титула Томаса Веста, 3-го барона де ла Варра, первого колониального губернатора Виргинии. Делавэр известен как «Первый штат», поскольку 7 декабря 1787 года первым из 13 колоний ратифицировал Конституцию США.





История

До прихода европейцев территорию штата заселяли алгонкинские племена ленапе (более известные как делавары), занимавшие всю Делавэрскую равнину, и нантикоки, жившие вдоль рек, впадающих в Чесапикский залив. Делаварам, представлявшим собой оседлое общество охотников и земледельцев, были близкородственны племена манси (англ.), населявшие побережье Гудзона.

Первыми европейцами на территории будущего штата стали нидерландцы, основавшие в 1631 году на месте современного города Луиса колонию Сванендал (с нид. — «Долина лебедей»). Всего год спустя все поселенцы погибли в результате конфликта с индейцами.

В 1638 году на месте современного Уилмингтона шведы под предводительством бывшего губернатора Новых Нидерландов Петера Минюи основали торговый пост и колонию Кристина — своё первое поселение в Северной Америке. Помимо шведов и голландцев, в колонизации также участвовали финны (чья страна тогда входила в состав Швеции) и немцы. В 1651 году голландцы основали в непосредственной близости от него — на территории современного Нью-Касла — форт Казимир. В мае 1654 года новый шведский губернатор Юхан Рисинг атакует поселение, гарнизон которого сдаётся без боя. Однако год спустя на этой территории высаживаются голландцы во главе с генерал-губернатором Питером Стёйвесантом, и две недели спустя Рисинг капитулирует, передав противнику все права на управление Новой Швецией, получившей в составе Новых Нидерландов широкую автономию, сохранявшуюся до 1681 года.

Голландское управление продлилось недолго — 27 августа 1664 года четыре английских фрегата под командованием Ричарда Николса без объявления войны вошли в гавань Нового Амстердама и потребовали от Стёйвесанта капитуляции. Тот, не видя возможности сопротивляться, сдал город и все Новые Нидерланды англичанам на условии сохранения ими свободы вероисповедания[4]. После этого Николс отправил под руководством Роберта Карра экспедицию на территорию современного Делавэра, в результате которой эти земли были разграблены[5].

Право собственности на землю, впоследствии ставшую штатом Делавэр, было в 1682 г. пожаловано Яковом, Герцогом Йоркским (впоследствии ставшем королём Англии Яковом Вторым), Уильяму Пенну. Эта земля в то время являлась частью колонии Пенсильвания, но в 1704 г. «три нижних графства» обзавелись отдельным законодательным органом, а в 1710 — своим исполнительным советом.

Однако Сесил Калверт, второй барон Балтимора из Мэриленда, также предъявил свои права на южную часть Пенсильвании и большую часть Делавэра. Судебное разбирательство между Пеном и Балтимором (и их наследниками) продолжалось в Суде Лорда-Канцлера в Лондоне более ста лет. Спор завершился мировым соглашением наследников, согласившихся на новую землемерную съемку, результатом которой явилась так называемая Линия Мэйсона — Диксона, возникшая в результате съемки, проведенной Чарльсом Мэйсоном и Джеремией Диксоном в период с 1763 по 1767 годы. Часть этой линии теперь является границей, разделяющей штаты Мэриленд (находится к западу от линии) и Делавэр. Другая часть разделяет Делавэр (находится к югу от линии) и Пенсильванию. Спор насчет этой части границы, известной как «Клин», закончился только в 1921 г. Линия Мэйсона-Диксона и другие линии, определяющие современную границу между Мэрилендом и Делавэром, проходят и по нескольким городам, так что люди, живущие на одной улице, могут жить в разных штатах. В настоящее время сохранилось около 80 известняковых маркеров, установленных во время землемерной съемки Мэйсона-Диксона.

Делавэр был одной из 13 колоний взбунтовавшихся против британского владычества во время Войны за независимость. Война началась в 1776 г., и после её начала три округа стали «Делавэрским штатом». В 1792 году это образование приняло свою первую конституцию и объявило, что является штатом Делавэр. Первые губернаторы носили титул «Президент штата Делавэр».

Во время Гражданской войны Делавэр был рабовладельческим штатом, но в соответствии с результатами референдума остался в составе Союза. За два месяца до конца войны, 18 февраля 1865 г. Делавэр проголосовал против Тринадцатой поправки к Конституции США, отменяющей рабство. Практических результатов это не принесло, так как достаточное число других штатов проголосовали за поправку, однако юридически эта поправка была ратифицирована штатом Делавэр только в 1901 г., то есть через 40 лет после того, как Авраам Линкольн выпустил Прокламацию об освобождении.

География

Делавэр расположен на полуострове Делмарва, занимая территорию длиной 154 км и шириной от 14 до 56 км с общей площадью 5 060 км² (вместе с акваторией — 6 452 км²), что делает его вторым среди самых маленьких штатов страны после Род-Айленда). С юга и запада его территория ограничена Мэрилендом, с севера — Пенсильванией, а с востока — Нью-Джерси (граница с ним проходит преимущественно по реке Делавэр, порой выступая на её восточное побережье), заливом Делавэр и Атлантическим океаном. Необычной является граница Делавэра с Пенсильванией — большая её часть имеет дугообразную форму. Обычно она описывается как дуга от круга радиусом 19,4 км, центр которого расположен на куполе здания суда города Нью-Касл и известна как Двенадцатимильный круг. Это единственная округлая граница штата США.

Топография

Делавэр расположен на равнине. На самом севере штата проходит холмистое предгорье Аппалачей плато Пидмонт, на котором расположена наивысшая точка штата — Элбрайтский азимут (англ.), находящийся лишь в 136,5 м над уровнем моря — ниже максимального возвышения любого другого штата США. Примерно вдоль 2-й трассы Делавэра между Ньюарком и Уилмингтоном проходит Приатлантическая линия водопадов (англ.) — зона соприкосновения сложенного из твёрдых кристаллических пород Пидмонта и лежащей на мягких осадочных породах Приатлантической низменности, где берущие начало на плато реки образуют небольшие водопады. Вдоль западной границы штата идёт гребень высотой 23—24 м, отделяющий друг от друга водоразделы, питающие реку Делавэр и Делавэрский залив на востоке и Чесапикский залив на западе.

Климат

Климат Делавэра — умеренный морской, находится под сильным влиянием Атлантического океана. Делавэр является переходной зоной от влажного субтропического к континентальному климату. Несмотря на малую протяженность штата в меридиональном направлении (менее 160 км), имеются довольно значительные вариации в средних температурах и величине снежного покрова между северными и южными районами Делавэра. Самая высокая температура штата была зафиксирована в город Милсборо 21 июля 1930 года и составила +43 °С; самая холодная температура была зафиксирована в том же городке 17 января 1893 года и составила −27 °C.

Население

По данным Бюро переписи населения США на 1 июля 2011 года население штата составляет 907 135 человек. По данным переписи 2010 года оно составило 897 934 человека. Расовый состав представлен белыми (68,9 %), афроамериканцами (21,4 %), азиатами (3,2 %), коренными американцами — 0,5 %; представителями других рас — 3,4 %; 2-х и более рас — 2,7 %. Средняя плотность населения — 139,17 чел./км². По данным на 2000 год около 91 % населения штата говорили дома на английском языке; около 5 % — на испанском; 0,7 % — на французском; по 0,5 % — на китайском и немецком.

Динамика численности населения:

  • 1940: 266 505 чел.
  • 1950: 318 085 чел.
  • 1960: 446 292 чел.
  • 1970: 548 104 чел.
  • 1980: 594 338 чел.
  • 1990: 666 168 чел.
  • 2000: 783 600 чел.
  • 2010: 897 934 чел.

Экономика

В 2010 году ВВП штата составил 62,3 млрд долларов. Средний доход на душу населения составляет 34 199$ (9-е место в США).[6] Средняя недельная зарплата — 937$ (7-е место в стране)[7]. Промышленность штата включает химическую, автомобильную, целлюлозно-бумажную, пищевую, производство изделий из пластика и резины. Сельское хозяйство включает производство молочных продуктов, сои, зерна, саженцев, выращивание домашней птицы

На январь 2011 года уровень безработицы составлял 8,5 %[8].

Административное деление

В административном отношении Делавэр делится на 3 округа: Кент, Нью-Касл и Сассекс. Количество округов — наименьшее из всех штатов страны.

Право и административное устройство

Нынешняя конституция Делавэра, четвёртая по счету, была принята в 1897 г. и предусматривает разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную. Законодательный орган (англ.) состоит из Палаты представителей (англ.) (41 член) и Сената (англ.) (21 член). Главой исполнительной власти является Губернатор штата Делавэр. Высшим судом в системе судов штата является Верховный Суд.

Делавэр является одним из немногих штатов, где до сих пор сохранился так называемый Канцлерский суд, рассматривающий споры, вытекающие из «права справедливости».

Считается, что законодательство Делавэра является самым удобным с точки зрения бизнеса, особенно — крупных управляющих корпораций. Это, и наличие специального суда, судьи которого специализируются на спорах с участием компаний, является причиной того, что большинство крупных и крупнейших корпораций США зарегистрированы в штате Делавэр, даже если они и расположены в других штатах[9].

Достопримечательности

В Делавэре есть несколько музеев, природных заповедников, парков, памятных зданий, маяков и других исторических мест. В штате находится второй самый длинный двухпролётный подвесной мост в мире, Мемориальный мост Делавэра.

Рехобот-Бич вместе с городами Льюис, Дьюи-Бич, Бетани-Бич, Южный Бетани и Фенвик-Айленд образует сеть Делавэрских пляжных курортов.

В Делавэре проводится несколько фестивалей и праздников. Самые примечательные из них — Риверфест в городе Сифорд, Фестиваль шоколада в Рехобот-Бич, Джазовые похороны в Бетани-Бич, отмечающие окончание лета, и другие.

Интересные факты

Находящаяся неподалеку от Довера база ВВС США является одной из самых больших в стране. Кроме своего основного назначения, эта база также является приемным пунктом и временным моргом для американских военнослужащих и некоторых гражданских лиц, умерших или погибших за рубежом.

Делавэр оказал огромное влияние на формулировку окончательного текста документа Конституции Соединённых Штатов Америки. Поэтому многие называют её Конституцией Великого Штата Делавэр[10].

Напишите отзыв о статье "Делавэр"

Примечания

  1. Соединенные Штаты Америки // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 168—169. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
  2. Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 107.</span>
  3. Указатель географических названий // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 214. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
  4. [www.newnetherland.org/history.html#AoC Articles of Capitulation on the Reduction of New Netherland]. New Netherland Museum and the Half Moon. [www.webcitation.org/6F94e7Nau Архивировано из первоисточника 15 марта 2013].
  5. Roger Hainsworth, Christine Churchers: The Anglo-Dutch Naval Wars 1652—1674. Stroud 1998, S. 105.
  6. [greyhill.com/gdp-by-state GDP by State]. Greyhill Advisors. Проверено 9 сентября 2011. [www.webcitation.org/65BTm6Yzy Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  7. Luladey B. Tadesse. [www.delawareonline.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/20060826/NEWS/608260340/1006/NEWS Del. workers earn 7th-highest salary in U.S.], Delaware News-Journal (26 августа 2006). [www.liveinde.com/delawareno7salaries.htm Архивировано] из первоисточника 30 августа 2006. Проверено 26 августа 2006. Note: value of $937 per week was for the 4th quarter of 2005.
  8. [data.bls.gov/pdq/SurveyOutputServlet?data_tool=latest_numbers&series_id=LASST10000003 Delaware Statewide Seasonally Adjusted] (database report). Local Area Unemployment Statistics. United States Department of Labor, Bureau of Labor Statistics (February 2011). Проверено 16 апреля 2011. [www.webcitation.org/65Cz1SBo7 Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
  9. [www.corp.delaware.gov/default.shtml Сайт Департамента корпораций штата Делавэр]
  10. [www.hopesandfears.com/hopesandfears/cases/case/119583-tom-piters-eti-vazhnye-melochi Том Питерс «Эти важные мелочи»]
  11. </ol>

Литература


Отрывок, характеризующий Делавэр

– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.