Делагарди, Якоб Понтуссон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Якоб Понтуссон Делагарди
граф Лекё

швед. Jakob Pontusson De la Gardie
greve av Läckö
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет из Национального музея Швеции</td></tr>

Риксмаркс (лорд-констебль) Швеции
1620 - 1652
Предшественник: Аксель Нильссон Рунинг
Преемник: Густав Карлссон Горн
 
Рождение: 20 июня 1583(1583-06-20)
Ревель
Смерть: 12 августа 1652(1652-08-12) (69 лет)
Стокгольм
Род: Делагарди
Отец: Понтус Делагарди
Мать: София Гюлленхельм (швед.)
Супруга: Эбба Браге
Дети: Понтус, Кристина, София, Магнус Габриэль, Брита, Густав Адольф, Мария София, Казимир Якоб, Фридрих Понтус, Кристина Катарина, Иоганн Карл, Биргитта Хелена, Аксель Юлиуш, Эбба Маргарета
 
Военная служба
Принадлежность: Швеция Швеция
Род войск: инфантерия
Звание: фельдмаршал
Сражения: Поход Делагарди
Граф Якоб Понтуссон Делагарди (швед. Jakob de la Gardie; 20 июня 1583, Ревель — 12 августа 1652, Стокгольм) — шведский военный и государственный деятель, активный участник событий Смутного времени (см. поход Делагарди). В 1620 году удостоен звания фельдмаршала. Старший сын — Магнус Габриэль Делагарди, риксканцлер Швеции.

Иногда в литературе на русском языке его фамилию пишут иначе, Де ла Гарди[1].





Биография

Родился 20 июня 1583 года в Ревеле в семье Понтуса Делагарди (1520—1585), шведского полководца и дипломата французского происхождения.

В феврале 1609 года возглавлял пятнадцатитысячный вспомогательный отряд, отправленный шведским королём Карлом IX на помощь Василию Шуйскому против польских интервентов. Вместе с войсками под командованием Михаила Скопина-Шуйского разбил поляков у Твери, освободил Троицкую лавру. В марте 1610 года вошёл в Москву. После смерти Скопина-Шуйского был разбит при Клушине и вынужден был отступить. Из-за подчинения московских бояр польскому королевичу Владиславу оккупировал Новгород, Тихвин и другие города северо-запада России, чтобы продвигать на русский трон кандидатуру шведского принца Карла Филиппа. В 1613 году потерпел поражение у стен Тихвинского Успенского монастыря, после того как город восстал против шведского господства. Возглавлял шведское войско в битве под Бронницей, участвовал в осаде Пскова в 1615 году. В 1617 году участвовал в заключении Столбовского мира.

С 1619 года шведский наместник в Ревеле, с 1622 года генерал-губернатор Ливонии. В 1632—1644 годах член регентского совета при королеве Кристине. Получил от короля в ленное владение область вокруг замка Лескё, который основательно перестроил. Умер 12 августа 1652 года в Стокгольме. В его честь назван город Якобстад.[1]

Известные адреса

Жилой дом Делагарди находился на улице Виру в Таллине[2].

Семья и дети

В 1618 году женился на Эббе Браге (16 марта 1596 — 5 января 1674), дочери королевского дротса, графа Магнуса Браге. Супруги имели 14 детей:

Напишите отзыв о статье "Делагарди, Якоб Понтуссон"

Примечания

  1. 1 2 Сто замечательных финнов… См. раздел Литература.
  2. [www.myestonia.ru/publ/vorota_ulica_otel/38-1-0-494 в первой половине XVII столетия для Якоба Делагарди был выстроен едва ли не первый в городе жилой дом современного типа — развернутый к улице не торцом, а широким фасадом.]

Литература

  • Сюрьё В.-М. Якоб Де ла Гарди // Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen); пер. с финск. И. М. Соломеща. — Хельсинки: Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura), 2004. — 814 с. — ISBN 951-746-522-X.. — [www.kansallisbiografia.fi/pdf/kb_ru.pdf Электронная версия книги на сайте Финского биографического общества]. — [www.webcitation.org/6D0LhuAVV Архивировано] из первоисточника 18 декабря 2012. Проверено 27 декабря 2012.
  • Кобзарева Е.И. [books.reenactor.ru/?bookid=1014 Шведский военачальник Я.П. Делагарди в России "Смутного времени"] // Новая и новейшая история. — 2006. — № 3. — С. 170 - 184.

{{rq|source|infobox

Отрывок, характеризующий Делагарди, Якоб Понтуссон

Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.