Деливрон, Андрей Карлович

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Андрей Карлович Деливрон
Дата рождения	14 августа 1840(1840-08-14)
Место рождения	Гельсинфорс
Дата смерти	после 1895
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Российский Императорский флот
Звание	капитан 1 ранга
Командовал	миноносец «Взрыв» клипер «Стрелок» монитор «Броненосец» фрегат «Адмирал Лазарев»
Награды и премии
Связи	отец К. Ф. Деливрон брат К. К. Деливрон брат Б. К. Деливрон

Андрей Карлович Деливрон (де Ливрон) (14 августа 1840, Гельсинфорс — после 1895) — русский морской офицер, кругосветный мореплаватель.

Биография

Андрей де Ливрон родился в семье морского офицера и 4 сентября 1852 года был зачислен в Морской кадетский корпус. После производства 21 августа 1856 года в чин гардемарина он плавал на фрегате «Смелый» в Балтийском море и на винтовом корабле «Ретвизан» совершил в 1858—1859 годах заграничное плавание.

11 мая 1859 года де Ливрон был произведен в чин мичмана и в 1860—1865 годах совершил кругосветное плавание на корветах «Калевала», «Богатырь» и клипере «Гайдамак». 8 июля 1863 года он был произведен в чин лейтенанта, а по возвращению на родину, 26 июля 1865 года был награждён орденом Св. Станислава 3-й степени. Позже Де-Ливрон критично оценил подобные корабли — назвав их «игрушечными клиперами» и отметил что, «они походили скорее на рейдовые яхточки, чем на океанские суда… Трудно поверить, что вся эта мелкая дрянь побывала в свое время на Амуре и делала большие океанские переходы, поскольку размеры этих маленьких клиперочков совсем не соответствовали их серьезному плаванию»

В 1866 года Андрей Карлович служил на броненосной батарее «Не тронь меня», а в 1868—1870 годах на броненосном фрегате «Петропавловск» в должности флаг-офицера при начальнике броненосной эскадры вице-адмирале Г. И. Бутакове. 1 января 1870 года де Ливрон был награждён орденом Св. Анны 3-й степени.

11 марта 1872 года Андрей Карлович был назначен старшим офицером корвета «Аскольд», а 16 апреля того же года — старшим офицером броненосной лодки «Чародейка». 1 января 1873 года он был награждён орденом Св. Станислава 2-й степени.

1 января 1874 года де Ливрон был произведен в чин капитан-лейтенанта, а 14 октября того же года был откомандирован в Астраханскую губернию для отбора призывников во флот. По возвращении в следующем году из командировки он вернулся на должность старшего офицера броненосной лодки «Чародейка» и в течение последующих двух лет плавал в Балтийском море. 16 апреля 1877 года Андрей Карлович был назначен командиром миноносца «Взрыв» и командовал им в течение трех лет, за что 1 января 1880 года был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени.

8 января 1880 года Андрей Карлович был назначен командиром клипера «Стрелок», на котором 24 июня того же года вышел в кругосветное плавание. Клипер прошел Индийский океан, посетил многие порты Ост-Индии и Индокитая. В китайских и японских водах, в составе Тихоокеанской эскадры, судно находилось более семи месяцев. Затем клипер охранял русские промыслы в Беринговом море, где одна их бухт была позднее была названа именем корабля. Также, в 1881 году де Ливрон и экипаж «Стрелка» участвовал в поисках американской яхты «Жаннетта» полярной экспедиции Д. У. Де-Лонга. В апреле 1882 года Андрей Карлович получил приказ о возвращении домой. За отличие он был награждён 1 января следующего года орденом Св. Анны 2-й степени.

После возвращения на родину, де Ливрон был произведен 26 февраля 1883 года в чин капитана 2-го ранга с назначением командиром монитора «Броненосец» и в течение последующих трех с половиной лет командовал им в плаваниях в Финском заливе.

1 января 1887 года Андрей Карлович был произведен в чин капитана 1-го ранга, а с 8 мая 1889 года командовал броненосным фрегатом «Адмирал Лазарев». 15 апреля 1891 года он был назначен директором Лондонского маяка в Финском заливе и исполнял обязанности лоц-командира общества Кронштадтских лоцманов, за что 1 января следующего года был награждён орденом Св. Владимира 3-й степени.

В 1895 года, по достижении предельного возраста, Андрей Карлович был уволен со службы с мундиром и пенсией. Дальнейшая его судьба не известна.

Семья

26 октября 1879 года Андрей Карлович женился на Александре Ивановне Пароменской. В браке родилось четверо детей: Андрей, Татьяна, Наталья, Екатерина.

Память

В его честь назван мыс в заливе Петра Великого Японского моря.

Литература

• Де-Ливрон А. К. Корвет «Калевала». — СПб., 1863.

Отрывок, характеризующий Деливрон, Андрей Карлович

– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.