Дилиус, Фредерик

Фре́дерик Те́одор А́льберт Ди́лиус (англ. Frederick Theodore Albert Delius; 29 января 1862, Брадфорд — 10 июня 1934, Грез-су-Луан) — британский композитор.

Жизнь и творчество

Фредерик Дилиус происходил из торговой семьи немецкого происхождения. Хотя ещё в детстве он показал музыкальные способности, но по настоянию отца вынужден был в молодости заниматься продажей тканей, для чего совершил поездки в Норвегию и в Париж. В 1884 году Дилиус приезжает во Флориду и покупает там плантацию, намереваясь заняться выращиванием апельсинов. Однако вскоре он бросает сельское хозяйство и начинает учиться музыке — сперва у Томаса Варда, затем в городе Дэнвилле (штат Виргиния), где зарабатывает на жизнь игрой на органе и пением.

В 1886 году Фредерик Дилиус, получив наконец от отца необходимые средства, полтора года обучается в Лейпцигской консерватории у Карла Райнеке и Саломона Ядассона. Вскоре после этого Дилиус знакомится с Эдвардом Григом, оказавшим значительное влияние на творчество английского композитора. После окончания консерватории Дилиус приезжает в Париж, где у него завязываются дружеские отношения также с Полем Гогеном, Августом Стриндбергом и Эдвардом Мунком.

В 1892 году Ф. Дилиус заканчивает свою первую оперу — «Ирмелин», в 1895 выходит вторая — «Волшебный фонтан», в 1897 году — опера «Коанга». С течением времени у композитора оттачивается свой индивидуальный музыкальный стиль, на развитие которого, впрочем, оказали влияние музыка Вагнера и Грига, а позднее — Дебюсси. В 1896 году композитор знакомится с художницей Ёлкой Розен, с которой в 1903 году вступает в брак. В 1897 году он переезжает в городок Грез-су-Луан восточнее Парижа, где пишет значительную часть своих произведений: «Париж: Песнь о Великом городе» для оркестра (1899), оперу «Сельские Ромео и Джульетта» (1901), «Аппалаччио» для хора и оркестра (1903), «Морской дрейф» (1904) для баритона, хора и оркестра, «Мессу жизни» (1905). Здесь же он создаёт свою последнюю оперу «Фенимор и Герда» (1909—1910).

На время Первой мировой войны композитор, опасаясь немецкой оккупации, уезжает в Англию. Здесь он пишет свой «Реквием» (1914—1916), а также несколько инструментальных концертов и сонат. В 20-е годы ХХ века Ф. Дилиус серьёзно заболел тяжёлой формой сифилиса, в результате чего до конца своей жизни оставался парализованным и слепым. Его 2-ю сонату для скрипки (1923) вынуждена была записывать жена Ё. Розен. В результате Ф. Дилиус на долгие годы оставил сочинение музыки. Лишь в 1930 году появляется его 3-я соната для скрипки, в 1932 — «Идиллия» для сопрано, баритона и оркестра, а также многочисленные мелкие этюды.

См. также

• Концерт для фортепиано с оркестром (Делиус)

Литература

• Сигида С. Ю. [www.music-dic.ru/html-music-enc/d/2685.html Дилиус Фредерик] // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. / Главный редактор Ю. В. Келдыш. — М.: Советская энциклопедия; Советский композитор, 1974. — Т. 2. Гондольера — Корсов. — С. 244—245.
• Beecham, Thomas. Frederick Delius. — N. Y.: Vienna House, 1973 (Repr. d. Ausg. London 1959). — ISBN 0-8443-0082-9

Ссылки

• Дилиус, Фредерик: ноты произведений на International Music Score Library Project
• [www.delius.org.uk The Delius Society]

Великобритания   Музыка   Персоналии

Отрывок, характеризующий Дилиус, Фредерик

До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]