Дело Локкарта

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Дело Локкарта (заговор Локкарта, заговор послов) — заговор против советской власти, раскрытый ВЧК. Вместе с покушением на Ленина стал одним из поводов для развертывания массового красного террора.

Многие из документов того времени относящихся к этому делу до сих пор не рассекречены[1].





Организация заговора

Согласно официальной версии, изложенной зам. председателя ВЧК Петерсом, заговор был организован в 1918 дипломатическими представителями Великобритании, Франции и США в Советской России с целью свержения большевистской власти. В заговоре участвовали глава специальной британской миссии Роберт Локкарт при участии послов Франции Ж. Нуланса и США Д. Р. Фрэнсиса.

Локкарт пытался подкупить находившихся в Москве латышских стрелков, охранявших Кремль с тем, чтобы совершить военный переворот, арестовав заседание ВЦИК вместе с Лениным и заняв ключевые пункты Москвы. Два полка латышей должны были быть отправлены в Вологду, чтобы соединиться с английскими войсками, которые должны были высадиться в Архангельске, и помочь их продвижению.

Кроме того, по заявлению Я. Петерса, союзные миссии устраивали взрывы, поджоги и планировали взорвать железнодорожный мост через Волхов около Званки, чтобы отрезать Петроград от поставок продовольствия и вызвать там голод.

Раскрытие заговора

Согласно воспоминаниям латышского чекиста Яна Буйкиса, заговор был раскрыт следующим образом. В июне 1918 Ф. Дзержинский отправил двоих латышей, Яна Буйкиса (под именем Шмидхен) и Яна Спрогиса, недавно поступивших на службу в ВЧК, в Петроград с заданием проникнуть в антисоветское подполье. (Согласно новому источнику — см. книгу Авотина А. Я., — под именем Шмидхена выступал как раз Ян Спрогис, который и явился основным фигурантом раскрытия заговора. Но он пропал без вести, а в 1966 году произошёл подлог с «переодеванием»).

В морском клубе, располагавшемся рядом с Адмиралтейством, приятели общались с моряками стоявшего на рейде британского судна. Через них чекистам удалось познакомиться с руководителем контрреволюционной организации, морским атташе британского посольства Ф. Кроми. Их представили Ф. Кроми как «надежных людей». Ф. Кроми познакомил их с агентом британской разведки С. Рейли и посоветовал ехать в Москву, снабдив письмом для передачи Локкарту, который хотел установить контакты с влиятельными командирами латышских стрелков.

В Москве после совещания с Ф. Дзержинским и Я. Петерсом было решено «подсунуть» Локкарту командира артиллерийского дивизиона латышской дивизии Э. П. Берзина, выдав его для солидности за полковника. 14 и 15 августа 1918 года Берзин встречался с Локкартом, а затем 17, 19, 21 августа с Рейли. Рейли передал Берзину в конечном счёте 1 200 000 рублей в качестве платы за свержение латышскими полками советской власти в Москве, денонсацию Брестского договора и восстановление восточного фронта против Германии. А после войны британцы обещали содействие в признании независимости Латвии.

Задержание Локкарта

30 августа, после убийства Урицкого в Петрограде и покушения на Ленина в Москве у ВЧК создалось впечатление, что начался контрреволюционный переворот. В Петрограде в результате налёта чекистов на британское посольство были задержаны заговорщики и убит Кроми, затеявший перестрелку. Ночью 1 сентября у себя на квартире в Москве был арестован Локкарт. На вопросы Петерса он отвечать отказался под предлогом дипломатической неприкосновенности, а утром по указанию Якова Свердлова был отпущен на свободу.

3 сентября 1918 года Известия ВЦИК опубликовали официальное сообщение о заговоре: «ликвидирован заговор, руководимый британско-французскими дипломатами, во главе с начальником британской миссии Локкартом, французским генеральным консулом Гренаром, французским генералом Лавернем и другими, направленный на организацию захвата, при помощи подкупа частей советских войск, Совета народных комиссаров и провозглашения военной диктатуры в Москве».[2]

4 сентября Локкарт пришёл в ВЧК с личной просьбой к Петерсу освободить арестованную вместе с ним свою любовницу Муру Будберг (что и было сделано), но сам Локкарт был снова задержан и провел пять дней на Лубянке, а затем ещё 24 дня в небольшой квартирке в Кремле вместе с подсаженным к нему Шмидхеном, где их навещали Карахан и Петерс с Мурой Будберг.

В октябре 1918 года иностранные дипломаты покинули пределы Советской России.

Аресты организации Каламатиано

Чекистами был проведен обыск по полученному ими адресу Сиднея Рейли, где были арестованы Е. К. Оттен и Мария Владимировна Фриде. Затем были арестованы братья М. В. Фриде Александр Владимирович и Михаил Владимирович, А. А. Загряжский, П. М. Солюс и ещё ряд лиц за вознаграждение поставлявших сведения экономического, политического и военного характера Ксенофонту Каламатиано, который собирал эту информацию для американского правительства. На допросах Каламатиано признался, что собирал информацию, назвал имена своих сотрудников, но заявил, что виновным себя и своих сотрудников не считает, так как собиралась преимущественно коммерческая информация для США, которые были нейтральным по отношению к РСФСР государством.

Дело в Революционном Трибунале при ВЦИК

Дело рассматривалось в Революционном трибунале при ВЦИК 25 ноября — 3 декабря 1918 г. Обвинителем на процессе был Н. В. Крыленко. Защита была представлена 15 правозаступниками: Г. Л. Гольдманом, Е. В. Канделаки, Б. Н. Кармелем, С. А. Кобяковым, А. Ф. Липскеровым, П. В. Михайловским, Н. К. Муравьёвым, С. Ф. Плевако, В. Г. Полетикой, Савори, Сороколетовым, А. С. Тагером, Я. Б. Якуловым.

Подсудимый Приговор революционного трибунала Дальнейшая судьба
Роберт Брюс Локкарт, начальник британской миссии в Москве Выехал из РСФСР. Заочно объявлен "врагом трудящихся, стоящим вне закона РСФСР"
Гренар, французский генконсул в Москве Выехал из РСФСР. Заочно объявлен "врагом трудящихся, стоящим вне закона РСФСР"
Сидней Рейли, лейтенант британской разведывательной службы. Выехал из РСФСР. Заочно объявлен "врагом трудящихся, стоящим вне закона РСФСР" Сидней Рейли (Соломон Розенблюм) был арестован чекистами в Москве в августе 1925 и был застрелен.
Генрих Вартамон, французский гражданин Выехал из РСФСР. Заочно объявлен «врагом трудящихся, стоящим вне закона РСФСР»
Ксенофонт Дмитриевич Каламатиано Расстрел Расстрел заменён 20 годами тюрьмы. Постановлением верховного революционного трибунала при ВЦИК от 3 мая 1920 года. срок наказания сокращён до 5 лет. Постановлением президиума ВЦИК от 4 августа 1921 года освобожден по амнистии и 9 августа 1921 выслан в Эстонию.
Александр Владимирович Фриде, подполковник. Расстрел Расстрелян 17 декабря 1918 года
Пшеничко Иосиф Иосифович, чешский гражданин Тюремное заключение до прекращения чехословаками активных вооружённых действий против Советской России
Александр Андреевич Загряжский, бывший генерал-майор Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ Освобождён 3 мая 1921 года по амнистии
Алексей Владимирович Потёмкин Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ
Павел Максимович Солюс, бывший чиновник московской таможни Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ 7 апреля 1920 года умер в Таганской тюрьме от туберкулеза.
Александр Клавдиевич Хвалынский, студент Петроградского университета Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ 25 октября 1920 года переведён во внутреннюю тюрьму ВЧК. 14 января 1921 года расстрелян по постановлению Коллегии ВЧК.
Евгений Михайлович Голицын, бывший подполковник Генерального штаба Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ Умер в тюрьме в октябре 1921 года.
Леонид Алексеевич Иванов, бывший служащий Центропленбежа Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ 18 февраля 1922 года отказано в ходатайстве о досрочном освобождении
Дмитрий Александрович Ишевский, журналист Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ Бежал при этапировании из Таганской тюрьмы в больницу. Скрылся за границу, жил в Германии и Латвии, занимаясь журналистской работой и преподаванием русского языка.[3]
Мария Владимировна Фриде, бывшая надзирательница женской гимназии Тюремное заключение на 5 лет с применением принудительных работ постановлением Президиума ВЦИК от 8 апреля 1920 года освобождена по амнистии.
Ольга Дмитриевна Старжевская, служащая распределительного отдела ВЦИК Лишение свободы сроком на 3 месяца Освобождена по отбытии наказания.
Елизавета Емельяновна (Эмильевна) Оттен, артистка Художественного театра Оправдана
Жанна Моренс, бывшая директриса французской женской гимназии Оправдана
Вильям Кемберг-Хигс Оправдан
Петр Дмитриевич Политковский, бывший генерал-майор в отставке Оправдан
Максим Васильевич Трестер, заведующий автомобильным складом МВО Оправдан
Алексей Алойзович Лингарт, чешский гражданин Оправдан
Ярослав Вячеславович Шмейц, чешский гражданин Оправдан
Станислав Фомич Йелинек, чешский гражданин Оправдан

Последствия

О раскрытии чекистами дела Локкарта было объявлено вскоре вслед за покушением Каплан на Ленина и убийством Урицкого в Петрограде. Эти события были одной из причин развёртывания массового Красного террора, в ходе которого, включая разгром восстаний, были убиты тысячи человек.

5 сентября 1918 года были расстреляны арестованные ранее Н. А. Маклаков, И. Г. Щегловитов, С. П. Белецкий, А. Н. Хвостов, Иоанн Восторгов, епископ Ефрем (Кузнецов), и многие другие лица, уже долгое время находившиеся в тюрьме, и, соответственно, не имевшие никакого отношения к покушению на Ленина или планам Локкарта.

Напишите отзыв о статье "Дело Локкарта"

Литература

  • Мальков П. Д. Записки коменданта Московского Кремля. М., «Молодая гвардия», 1962.
  • Я. Я. Буйкис Просчет Локарта. //Составители: В. Гончаров, А. Кокурин. [latvjustrelnieki.lv/ru/knigi/index-266911 Гвардейцы Октября. Роль коренных народов стран Балтии в установлении и укреплени большевистского строя]. — Москва: Индрик, 2009. — С. 363-366. — 492 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-91674-014-1. (Опубликовано по: Латышские стрелки в борьбе за советскую власть в 1917—1920 гг. Воспоминания и документы. Рига, 1962. С. 76-82.)
  • Я. Х. Петерс Воспоминания о работе в ВЧК в первый год революции //Составители: В. Гончаров, А. Кокурин. [latvjustrelnieki.lv/ru/knigi/index-266911 Гвардейцы Октября. Роль коренных народов стран Балтии в установлении и укреплени большевистского строя]. — Москва: Индрик, 2009. — С. 373-381. — 492 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-91674-014-1. (Опубликовано по: Пролетарская революция. 1924. № 10 С. 5-32.)
  • Я. Х. Петерс. Дело Локкарта. Работа тов. Петерса о деле Локкарта 1918 г. // Архив ВЧК: Сборник документов / Отв. ред. В.Виноградов, А.Литвин, В.Христофоров; сост.: В.Виноградов, Н.Перемышленникова. М.: Кучково поле, 2007.
  • В. Кравченко. [fdzerzhinsky.narod.ru/shmidhen.htm Под именем Шмидхена] // ЧЕКИСТЫ. Сборник. М., «Молодая гвардия», 1972.
  • Юлиан Семенов [militera.lib.ru/h/sb_neotvratimoe_vozmezdie/01.html Заговор Локкарта] // Неотвратимое возмездие: По материалам судебных процессов над изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистических разведок. — 2-е изд., доп. — М.; Воениздат, 1979.
  • R. H. Bruce Lockhart [www.gwpda.org/wwi-www/BritAgent/BATC.htm BRITISH AGENT]  (англ.)
  • Покровский А. С. К истории заговора Р.Локкарта (1918 г.). : Доклад К. А. Петерсона председателю ВЦИК Я. М. Свердлову // Исторический архив. 1962. № 4. С. 234—237
  • Richard K. Debo. Lockhart Plot or Dzerzhinski Plot?, Journal of Modern History, vol. 43, no. 3 (1971), pp. 413 — 39.
  • Альфред Авотин. [www.morebooks.de/store/gb/book/Шмидхен:-затянувшийся_маскарад/isbn/978-3-659-99150-9 Шмидхен: затянувшийся маскарад. Тёмные страницы истории]. — Саарбрюккен: YAM Publishing, 2012. — 68 с. — ISBN 978-3-659-99150-9.
  • Зданович А. А. «Латышское дело». Нюансы раскрытия «заговора послов». Военно-исторический журнал № 3, 2004.

Ссылки

  • [bse.sci-lib.com/article071178.html Локкарта заговор]
  • [www.hrono.ru/sobyt/1900sob/1918lokkart.html Локкарта заговор]
  • [rus.ruvr.ru/2011/03/22/47809399/ Заговор с целью убийства Ленина был «спланирован Британией»] // («The Daily Mail», 2011)

Примечания

  1. [rus.ruvr.ru/2011/03/22/47809399/ Заговор с целью убийства Ленина был «спланирован Британией»] // («The Daily Mail», 2011)
  2. [tululu.ru/read17144/58/ Железная женщина]
  3. [guides.rusarchives.ru/browse/gbfond.html;jsessionid=abcEnPBEYDZBlh7G2jw2s?bid=204&fund_id=706719&sort=number&direction=asc Ишевский Д. А.]

Отрывок, характеризующий Дело Локкарта

Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.