Дело генералов

Дело Генералов — арест и в дальнейшем суд над высокопоставленными офицерами Министерства Обороны Азербайджана по обвинению в покушении на Гейдара Алиева.

Предшествовавшие события

В июне 1993 года к власти в Азербайджане приходит Гейдар Алиев. В течение следующих двух лет он заключает перемирие с Арменией, останавливает сепаратизм на юге, уничтожает бандформирования на севере республики, заключает «контракт века» с международным консорциумом. Популярность президента в народе растет и его политические позиции укрепляются.

Однако в мае 1994 года после принятия Алиевым решения о приостановлении боевых действий в Нагорном Карабахе группа высших чинов в МО Азербайджана решают физически устранить действующего президента и захватить власть в республике.

План покушения

В апреле 1995 года ветераном карабахской войны, генералом Вахидом Мусаевым тайно организовывается приезд бывшего и. о. министра обороны генерала Шахина Мусаева в Азербайджан. К тому времени инициатор переворота Шахин Мусаев уже объявлен в розыск и обвиняется по нескольким уголовным делам.

В ресторане «Янардаг» в Баку 10 мая 1995 года организовывается встреча между основными заговорщиками на которой присутствует и командующий Внутренними Войсками генерал Рафиг Агаев. По плану, генералу Рафику Агаеву предстоит встретится с бывшим главой сепаратистов южной части Азербайджана и участником Карабахской войны полковником Аликрамом Гумбатовым и обсудить детали путча, что генерал успешно и делает.

Заговорщики предполагали что в результате одновременных действий и убийства президента они захватят здание президентского аппарата, Милли Меджлиса (Парламент), здания МНБ, МО и МВД республики. Одновременно в южной части республики объявлялось о непризнании Гейдара Алиева президентом и начале освободительной борьбы. В Баку должны были вводится войска которые блокировали бы важнейшие узлы связи и коммуникаций. Этими действиями путчисты планировали нейтрализовать власти и ввести в замешательство население для бескровного захвата власти.

Во время суда было доказано что разработчиком плана являлся генерал Шахин Мусаев.

По плану генерала, ликвидация Гейдара Алиева должна была происходить во время его возвращения из поездки. В момент захода самолета на посадку по лайнеру должны были запустить ракету. Используя своё должностное положение в армии генерал Вахид Мусаев уговаривает одного из командиров воинских частей в прифронтовой зоне продать, якобы чеченцам, ракетно-пусковой механизм и две ракеты к нему типа «Игла-1». После доставки ракетно-пускового механизма в Баку, орудие прячут в поселке Нардаран. Место выбирается не случайно, большинство самолетов заходят на посадку именно над этим поселком. В конце июня 1995 года в поселок доставляется и зенитная ракета N 011723 типа «Игла-1».

События

2 июля 1995 года ожидается возвращение президента Гейдара Алиева из Бухареста и на эту дату была запланирована его ликвидация. До захода президентского лайнера на посадку все шло строго по графику. Однако за несколько минут до выхода самолета на посадочную прямую, пилот учитывая погодные условия, принял решение зайти на посадку с противоположной стороны Апшеронского полуострова. По другим источникам, охрана президента узнала о предстоящем покушении и изменила курс президентского лайнера в последние минуты перед посадкой.

7 августа Алькрам Гумбатов был арестован у себя в доме. До 12 августа 1995 года большинство участников попытки покушения на жизнь президента были арестованы. 16 августа 1995 года президент Гейдар Алиев обнародовал факты ареста высокопоставленных офицеров, принявших участие в подготовке очередного государственного переворота, который готовился с апреля 1995 года.

Суд

Следствие по «делу генералов» вел следователь по особо важным делам Генпрокуратуры республики Физули Мамедов. Обвинения были предъявлены по следующим статьям Уголовного Кодекса Азербайджана: 57; 17-57; 59; 82; 220.

Суд проходил открыто, сотрудники Департамента прав человека имели возможность посещать все заседания суда. Некоторые осужденные содержались в так называемом “следственном изоляторе Особого Управления при Президенте Азербайджана”. Изолятор находится на глубине 30-ти метров под землей.

Суд по «делу генералов» проходил в Суде по тяжким преступлениям под председательством судьи Мансура Ибаева и завершился в 1997 году.

Даты приговоров: 3.10.96 г. – 29.01.97 г. Приговоры: от 3 до 13 лет лишения свободы.

Осуждены:

1. Аббасов Эльхан – зам.директора Бакинского молочного комбината.

2. Абдуллаев Б.

3. Агаев Рафиг – бывший командующий Внутренних Войск. Гражданин России.

4. Адыгезалов Ибад

5. Азимов Ильхам – капитан Национальной армии.

6. Алиев Фаиг – полковник-лейтенант Министерства Обороны .

7. Алиев Мамедали – бывший начальник отдела полиции.

8. Бурджалиев Бурджали

9. Газыев Рахаб – брат бывшего министра обороны Рагима Газиева.

10. Гумбатов Алифарман – брат бывшего заместителя министра обороны Альакрама Гумматова.

11. Гуммбтов Нариман – младший брат бывшего заместителя министра обороны Альакрама Гумматова.

12. Гусейнов Эльчин

13. Гусейнов Гусейнбала

14. Искендеров Фазиль

15. Исмаилов Рамиз

16. Мамедов Джалал

17. Мирзаев Владимир

18. Мухтаров Расим

19. Рзаев Ф.

20. Рзаев Бахрам - работал в кафе, где часто встречались заговорщики

21. Сулейманов Тахир – командир танкового полка.

22. Сысоев Анатолий – бывший начальник артиллерийской разведки Министерства Обороны Азербайджана. Гражданин Украины.

23. Халыгов Айдын – рабочий-сварщик.

Большинство заключенных по этому делу были помилованы Гейдаром Алиевым в июне 2003 года.

Интересные факты

По "делу генералов" в Азербайджане, был арестован а затем осужден "За измену Родине" гражданин Украины, Полковник Анатолий Сысоев.

Большинство осужденных по "делу генералов" проходили как политические заключенные в списках центра "Мемориал" и Совета Европы.

Обращение Гейдара Алиева к гражданам 18 августа 1995 года,

- Не прошло и месяца после предотвращения мартовской попытки переворота, и их разгрома, эти силы начали готовить новый переворот. Неделю назад нами была арестована группа высокопоставленных военных чинов - генералов, офицеров. Они предприняли новую попытку совершения в Азербайджане переворота. Они - генерал Вахид Мусаев, генерал Рафиг Агаев, генерал Шахин Мусаев, ряд полковников и другие лица уже разоблачены.Кто занимается всем этим? Внутренние силы, находящиеся в оппозиции ради достижения своих различного рода личных целей, кто бежал из Азербайджана и спрятался там и сям - Муталлибов, Рагим Газиев, Сурет Гусейнов, их приспешники. Но они тоже продаются в других странах, становятся рабами, предавая свой народ, как говорится, служат им, желая ввергнуть народ в тяжелое положение.

По словам кандидата исторических наук Арифа Юнуса,

- Вахид Мусаев - ярый патриот Азербайджана, ненавидел армян и не любил русских, активно воевал на фронте. Его арестовали не за заговор на самом деле, а за то, что он и группа высокопоставленных военных в МО были категорически против перемирия с армянами, считали этот факт предательством, сотворенным с подачи России и прямо обвиняли Гейдара Алиева в этом.

См. также

• Генеральский мятеж
• Гобустанская закрытая тюрьма
• Министерство национальной безопасности Азербайджана
• Министерство внутренних дел Азербайджана
• Национальная армия Азербайджана
• Дело организации «Ени фикир»

Ссылки

• [www.memo.ru/hr/politpr/lists1/azerb.htm/ Отчет центра "Мемориал"]
• [www.agentura.ru/press/about/jointprojects/versia/azerbaidjan/ Пороховая бочка]
• [library.aliyev-heritage.org/ru/4546255.html/ Выступление Гейдара Алиева 24 августа 1993 года]
• [library.aliyev-heritage.org/ru/8789252.html/ Выступление Гейдара Алиева 18 августа 1995 года]
• [sarhive.ru/2/53/ Плохая погода спасла жизнь президенту Азербайджана Гейдару Алиеву.]
• [www.echo-az.com/archive/2003_06/606/facts.shtml/ Освободили всех]
• [www5.disput.az/index.php?showtopic=47393&st=4455&p=8913633&#entry8913633/ Интервью с Арифом Юнусовым]

Отрывок, характеризующий Дело генералов

– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.