Дело XYZ
Дело XYZ (Икс-Игрек-Зет) (англ. XYZ Affair) — дипломатический инцидент, в 1797 году ухудшивший отношения между США и Францией и приведший к необъявленной морской войне (так называемой «квазивойне») между флотами двух государств в 1798—1800 годах.
Содержание
История
Договор Джея, заключенный между США и Великобританией в 1795 году, вызвал раздражение у Франции, которая в то время воевала с Британией и восприняла договор как свидетельство англо-американского альянса. Недовольство Франции было усилено критическими комментариями президента США Джона Адамса и деятелей его Федералистской партии относительно тиранического характера и крайнего радикализма Французской революции[1].
Французский флот захватил в Атлантическом океане и Карибском и Средиземном морях около 300 американских торговых судов, направлявшиеся в британские порты. Лидеры федералистов, в частности, Александр Гамильтон, призывали к войне, однако президент Адамс в 1797 году послал в Париж дипломатическую делегацию в составе Чарльза Котворта Пикни, Джона Маршалла и Элбриджа Джерри для переговоров о нормализации отношений. Три агента французского правительства — Жан Конрад Готтингер, Пьер Беллами и Люсьен Обваль — потребовали большой взятки наличными от американской делегации за возможность встретиться с французским министром иностранных дел Талейраном, огромного займа для финансирования войны и формального извинения от Адамса за его оскорбительные замечания[2]. США предложили Франции такие же условия, что и в договоре Джея с Британией, но Франция отказалась и выслала Маршалла и Пикни из страны. Джерри остался в Париже, однако больше официальных переговоров не вел.
Демократично-республиканская партия Томаса Джефферсона, считая, что в провале переговоров виноваты сами американские делегаты, потребовала ознакомления с ключевыми документами. Адамс опубликовал отчет делегации, в котором французские агенты были обозначены буквами X, Y и Z (от которых пошло неформальное название документа и всего инцидента в целом), возбудив в американском обществе бурю антифранцузских чувств.
То, что суверенное государство отказывается вести переговоры, даже встретиться с аккредитованными представителями США без уплаты взятки его высокопоставленным чиновникам и требует предоставления займа для финансирования его военных авантюр в Европе, было воспринято американской публикой как смертельное оскорбление. Ответ американской делегации «Мы отвечаем нет! Ни шестипенсовика!» был преобразован редактором газеты в лозунг «Миллионы на оборону, но ни цента на дань» (англ. Millions for defense, but not one cent for tribute!)[3]
«Квазивойна» вспыхнула в 1798 году; в течение двух лет американские и французские военные и торговые корабли вели настоящие бои в Карибском море и у восточного побережья Соединенных Штатов (квазивойной этот конфликт был назван потому, что не было формального объявления войны). США аннулировали договор о франко-американском альянсе 1788 года; Адамс начал активную перестройку военно-морского флота и армии. Полномасштабная война казалась неизбежной, однако Адамс назначил новую дипломатическую миссию, возглавленную Уильямом Мюрреем. В 1800 году было подписано Мортфонтенское соглашение («Конвенция 1800»), которая завершила военные действия. Дело XYZ значительно испортило дружеское отношение американской публики к Франции, сложившееся в ходе совместной борьбы против Британии во времена Войны за независимость.[4]
Источники
- Brown, Ralph A. The Presidency of John Adams. (1988).
- Elkins, Stanley M. and Eric McKitrick, The Age of Federalism. (1993)
- Ferling, John. John Adams: A Life. (1992)
- Hale, Matthew Rainbow. «'Many Who Wandered in Darkness': the Contest over American National Identity, 1795—1798.» Early American Studies 2003 1(1): 127—175. Issn: 1543-4273
- Miller, John C. The Federalist Era: 1789—1801 (1960), pp 210—227
- Ray, Thomas M. «'Not One Cent for Tribute': The Public Addresses and American Popular Reaction to the XYZ Affair, 1798—1799.» Journal of the Early Republic (1983) 3(4): 389—412. Issn: 0275-1275 Fulltext online in Jstor
- Jean Edward Smith, John Marshall: Definer Of A Nation, New York: Henry, Holt & Company, 1996.
- Stinchcombe, William. The XYZ Affair. Greenwood, 1980. 167 pp.
- Stinchcombe, William. "The Diplomacy of the WXYZ Affair, " in William and Mary Quarterly, 34:590-617 (October 1977); in JSTOR; note the «W».
Напишите отзыв о статье "Дело XYZ"
Примечания
Ссылки
- [odur.let.rug.nl/%7Eusa/P/ja2/speeches/jason1.htm Transcript of Adams speech of 1797]
- [www.bartleby.com/65/xy/XYZAffai.html Bartleby]
- [www.american-presidents.org/2006/04/john-adams-and-xyz-affair.html John Adams and the XYZ Affair]
Отрывок, характеризующий Дело XYZ
Но Борис опять перебил его:– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
