Делуиз, Дэвид
Поделись знанием:
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
| Дэвид ДеЛуиз | |
| David DeLuise | |
 ДеЛуиз в 2010 году | |
| Имя при рождении: |
Дэвид Доминик ДеЛуиз |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1979 — наст. время |
Дэ́вид Домини́к ДеЛуи́з (англ. David Dominick DeLuise; 11 ноября 1971, Лос-Анджелес, Калифорния, США) — американский актёр, комик и режиссёр. В кино прославился с ролью Джерри Руссо из телесериала «Волшебники из Вэйверли Плэйс» (2007).
Содержание
Биография
Ранние годы
Дэвид Доминик Делуиз родился 11 ноября 1971 года в Лос-Анджелесе (штат Калифорния, США) в семье актёров Дома ДеЛуиза (1933—2009) и Кэрол Артур (г.р. 1935). У него есть двое старших братьев — Питер ДеЛуиз (г.р. 1966) и Майкл ДеЛуиз (г.р. 1969), они также актёры[1].
Карьера
Карьеру актёра Дэвид начал в 1979 году, будучи ребёнком. Его дебют в кино — роль Дэвид Фортунато в фильме «Весёлые истории про ворованные вещи» (1979). В данный момент на счету ДеЛуиза более чем 70 ролей в фильмах и сериалах.
В 2007—2012 года играл Джерри Руссо в сериале «Волшебники из Вэйверли Плэйс». Также в период 2009—2011 годов он выступил в качестве режиссёра четырёх эпизодов этого сериала: «My Tutor, Tutor» (2009), «Alex's Logo» (2010), «Alex Russo, Matchmaker?» (2010) и «Zeke Finds Out» (2011).
Личная жизнь
В 1994—2003 года Дэвид был женат на Бриджитт ДеЛуиз, от которой у него есть две дочери — Райли ДеСтефано ДеЛуиз (04.08.93) и Дилан ДеЛуиз[2].
В феврале 2015 года стало известно, что Дэвид ДеЛуиз встречается с 56-летней актрисой Шэрон Стоун.[3]
Фильмография
Актёр
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1979 | ф | Весёлые истории про ворованные вещи | Hot Stuff | Дэвид Фортунато |
| 1983 | тф | Счастливый | Happy | Роджи |
| 1990 | с | Джамп стрит, 21 | 21 Jump Street | Стивенсон |
| 1991 | с | Охотник | Hunter | Рэнди Мортон |
| 1991 | ф | Сумасшедшая история | Driving Me Crazy | Стэнли |
| 1991 | тф | Seeds of Tragedy | покупатель | |
| 1993 | с | Спасенные звонком: Годы колледжа | Saved by the Bell: The College Years | Тони |
| 1993 | с | Лоис и Кларк: Новые приключения Супермена | Lois & Clark: The New Adventures of Superman | тамада #2 |
| 1993 | ф | Робин Гуд: Мужчины в трико | Robin Hood: Men in Tights | житель |
| 1993 | ф | The Liars' Club | Джоуи Мэттью | |
| 1993 | ф | Молчание ветчины | The Silence of the Hams | полицейский #1 |
| 1994 | с | Блоссом | Blossom | Рэнди |
| 1994 | с | Подводная Одиссея | SeaQuest 2032 | менеджер |
| 1995 | с | Эллен | Ellen | грабитель в шляпе |
| 1995 | с | Pig Sty | друг Кэла | |
| 1995 | ф | Забыть и вспомнить | Kicking and Screaming | охранник |
| 1995 | ф | Дракула: Мёртвый и довольный | Dracula: Dead and Loving It | стажер |
| 1996—2001 | с | Третья планета от Солнца | 3rd Rock from the Sun | Баг Поллоне |
| 1996 | с | Buddies | Том | |
| 1996 | ф | Там, где правда | Where Truth Lies | полицейский #1 |
| 1997 | с | Большой ремонт | Home Improvement | Деннис Тёрнер |
| 1997 | с | Одинокий парень | The Single Guy | парень |
| 1998 | ф | Кое-что о Дэнни | Hairshirt | Питер Анджело |
| 1998 | с | Крестный сын | The Godson | бригадир |
| 1998—1999 | с | Джесси | Jesse | Даррен Уорнер |
| 1999 | с | Добро против зла | Good vs Evil | Роланд |
| 1999—2000 | мс | Звездный десант: Хроники | Roughnecks: The Starship Troopers Chronicles | сержант Фрэнсис Брутто |
| 1999 | ф | Лузер | Dirt Merchant | Слай |
| 2000 | с | Зои, Дункан, Джек и Джейн | Zoe, Duncan, Jack and Jane | Тодд Ламбер |
| 2000 | с | V.I.P. | Элвин | |
| 2000 | ф | Дорога ужасов | Terror Tract | Аллен Дойл |
| 2001 | тф | Леди и Боксер | Ladies and the Champ | Дэрол Боярский |
| 2001 | с | Основа для жизни | Grounded for Life | отец Тима |
| 2001 | с | C.S.I.: Место преступления | CSI: Crime Scene Investigation | Клифф Рентерия |
| 2002 | кор | Rockboy | Чедд | |
| 2002 | ф | Кот в мешке | Buying the Cow | толстяк |
| 2003 | с | Шпионки | She Spies | Джефф |
| 2004 | с | Девочки Гилмор | Gilmore Girls | брат ТиДжея |
| 2004 | с | Good Girls Don't | Тим | |
| 2004 | с | Лас Вегас | Las Vegas | Том |
| 2004—2005 | с | Звёздные врата: SG-1 | Stargate SG-1 | Пит Шэнахэн |
| 2005 | тф | Untitled Oakley & Weinstein Project | ||
| 2005 | тф | Play Dates | Билли | |
| 2005 | с | C.S.I.: Место преступления Нью-Йорк | CSI: NY | Лэнс Моретти |
| 2005 | с | Слепое правосудие | Blind Justice | детектив Джейсон Строди |
| 2005 | с | Скорая помощь | ER | Брэд Андерсон |
| 2005 | с | Да, дорогая! | Yes, Dear | Дэн |
| 2006 | ф | Интеллектуальная собственность | Intellectual Property | детектив Копф |
| 2006 | ф | Jam | Джерри | |
| 2006 | тф | В погоне за наследством | Where There's a Will | Вилли |
| 2006 | ф | Телефонная будка в Мохаве | Mojave Phone Booth | Майкл |
| 2006 | с | C.S.I.: Место преступления Майами | CSI: Miami | Пол Сандерс |
| 2006 | с | Дефективный детектив | Monk | Ларри Катлер |
| 2007 | ф | 30 маршрут | Route 30 | настоящий Билли |
| 2007—2011 | с | Волшебники из Вэйверли Плэйс | Wizards of Waverly Place | Джерри Руссо |
| 2007 | ф | Кто твоя обезьянка? | Who's Your Monkey? | Хутто |
| 2007 | с | Без следа | Without a Trace | Алекс Браун |
| 2007 | с | Кости | Bones | санта Джефф Мантелл |
| 2008 | ф | Dear Me | Басс Вэндерс | |
| 2008 | ф | Адское наследие | Bundy: An American Icon | детектив Дженнингс |
| 2008 | ф | Небольшое привидение | Mostly Ghostly: Who Let the Ghosts Out? | Джон Дойл |
| 2008 | ф | A Christmas Proposal | Энди | |
| 2009 | тф | Волшебники из Вэйверли Плэйс в кино | Wizards of Waverly Place: The Movie | Джерри Руссо |
| 2009 | ф | Доктор Робот | RoboDoc | доктор Банакаса |
| 2010 | ф | Вампирский засос | Vampires Suck | рыбак Скалли |
| 2011 | с | Светлана | Svetlana | имя персонажа неизвестно |
| 2012 | ф | Ira Finkelstein's Christmas | Макс Финкельштейн | |
| 2012 | ф | Последний звонок | Last Call | Майк |
| 2012 | тф | Рождественская свадьба | A Christmas Wedding Date | министр |
| 2012 | с | Красотки в Кливленде | Hot in Cleveland | Джейк |
| 2012 | с | Менталист | The Mentalist | мистер Ловилэнд |
| 2012 | с | Анатомия страсти | Grey's Anatomy | Чарли Коннор |
| 2012 | с | Риццоли и Айлс | Rizzoli & Isles | Доминик Бианчи |
| 2013 | с | Р.Л. Стайн: Время призраков | R.L. Stine's The Haunting Hour | купидон |
| 2013 | тф | Возвращение волшебников: Алекс против Алекс | The Wizards Return: Alex vs. Alex | Джерри Руссо |
| 2013 | кор | Замена вратаря | Pulling the Goalie | терапевт |
| 2013 | ф | Sox | Ник | |
| 2013 | ф | Abner, the Invisible Dog | Мердок | |
| 2013 | ф | Одни на Рождество | Alone for Christmas | отец |
| 2013 | кор | Delicious Ambiguity | Джон | |
| 2013 | кор | Catch | судья | |
| 2014 | с | Папочка | Baby Daddy | Дэвид |
| 2014 | с | Гавайи 5.0 | Hawaii Five-0 | Брэд Уэйсс |
| 2014 | ф | Сокровища Бетховена | Beethoven's Treasure | Фил |
| 2015 | ф | Золотые туфельки | Golden Shoes | тренер Доминик |
| 2015 | ф | A World Away | Томас Лэндри | |
| 2016 | ф | Last Best Summer Ever | Скотт Барнс | |
| 2016 | ф | The Father and the Bear | Билли |
Режиссёр
- 2009—2011 — Волшебники из Вэйверли Плэйс/Wizards of Waverly Place
Напишите отзыв о статье "Делуиз, Дэвид"
Примечания
- ↑ Anshenker, Michael. 7 May 2009, Palisadian-Post, "[www.palisadespost.com/content/index.cfm?Story_ID=4840 Dom DeLuise, 75; Actor Was Town's 1984 Honorary Mayor]". Accessed 12 May 2009. He changed his name to just David DeLuise
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0217936/bio David DeLuise — Biography]
- ↑ [7days.ru/news/sheron-stoun-bez-uma-ot-svoego-novogo-vozlyublennogo.htm Шэрон Стоун без ума от своего нового возлюбленного]. 7days.ru (14.01.2015).
Ссылки
- Дэвид ДеЛуиз (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Делуиз, Дэвид
Пьер поехал обедать к княжне Марье.Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
