Дельбоннель, Брюно
Поделись знанием:
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
| Брюно Дельбоннель | |
| Bruno Delbonnel | |
 | |
| Имя при рождении: |
Bruno Delbonnel |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1979 — наст. время |
| Награды: |
Европейская кинопремия (2001), премия Сезар (2004) |
Брюно́ Дельбонне́ль (фр. Bruno Delbonnel, 1957, Нанси) — французский кинооператор и режиссёр. Лауреат премии «Сезар» за операторскую работу в фильме «Долгая помолвка», многократный номинант на премию «Оскар».
Биография
В десятилетнем возрасте переехал с родителями в Париж. Увлёкся фотографией. Учился в частной киношколе. В 1975 начал снимать короткометражные и анимационные ленты, получил поддержку известного оператора старшего поколения Анри Алькана. Окончил философский факультет Сорбонны и Высшую школу кинематографических исследований (ESEC, 1978). В 1980 побывал в США, познакомился с Нестором Альмендросом.
С 1979 постоянно работает с Жаном-Пьером Жене.
Операторские работы
- Нет покоя Билли Брако (1984, Жан-Пьер Жёне)
- Не всем повезло иметь родителей-коммунистов (1993, Жан-Жак Зильберман)
- Кошачье мяу (2001, Питер Богданович)
- Амели (2001, Жан-Пьер Жёне, Европейская кинопремия, номинации на Оскар, BAFTA, премию Сезар)
- Ни за, ни против (а совсем наоборот) (2003, Седрик Клапиш)
- Долгая помолвка (2004, Жан-Пьер Жёне, премия Сезар, номинация на Оскар)
- Дурная слава (2006, Дуглас Макграт)
- Через Вселенную (2007, Джулия Тэймор, Золотая лягушка МКФ в Лодзи)
- Гарри Поттер и Принц-полукровка (2008, Дэвид Йейтс, номинация на Оскар)
- Фауст (2011, Александр Сокуров, номинация на премию «Ника»)
- Мрачные тени (2012, Тим Бёртон)
- Внутри Льюина Дэвиса (2013, Братья Коэн, номинации на премии Оскар и BAFTA)
- Франкофония (2015, Александр Сокуров.
Напишите отзыв о статье "Дельбоннель, Брюно"
Ссылки
- [www.cinematographers.nl/PaginasDoPh/delbonnel.htm В Интернет-энциклопедии кинооператоров] (англ.)
Отрывок, характеризующий Дельбоннель, Брюно
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
