Дельта-4000
РН Дельта-4000 | |
| |
Запуск Дельта-4925 | |
Общие сведения | |
---|---|
Страна | США |
Семейство | Дельта |
Назначение | ракета-носитель среднего класса |
Разработчик | Boeing |
Изготовитель | Boeing |
Стоимость запуска | 34,220 млн. USD (в ценах 1985 года) |
Основные характеристики | |
Количество ступеней | 2 |
Длина | 34 м[1] |
Диаметр | 2,44 м |
Стартовая масса | 200,740 т |
Вид топлива | жидкостное |
Масса полезной нагрузки | |
— на НОО | 3400 кг |
— на ГПО | 1200 кг |
История запусков | |
Состояние | снята с эксплуатации |
Места запуска | Канаверал SLC-17B |
Число запусков | 2 |
— успешных | 2 |
Первый запуск | 28 серпня 1989 года |
Последний запуск | 12 червня 1990 года |
Ускоритель () — Кастор-4А | |
Количество ускорителей | 9 |
Длина | 9,12 м |
Диаметр | 1,02 м |
Сухая масса | 1,529 кг |
Стартовая масса | 11,743 т |
Маршевый двигатель | РДТТ Кастор-4А |
Тяга | 478,309 кН |
Удельный импульс | 266 с |
Время работы | 56 с |
Первая ступень — Дельта-Тор ELT | |
Длина | 22,40 м |
Диаметр | 2,44 м |
Сухая масса | 4,059 т |
Стартовая масса | 84,067 т |
Маршевый двигатель | ЖРД RS-27 |
Тяга | 1 030,208 кН |
Удельный импульс | 296 с |
Время работы | 222 с |
Топливо | RP-1 / LOX |
Горючее | керосин RP-1 |
Окислитель | жидкий кислород |
Вторая ступень — Дельта-K | |
Длина | 5,89 м |
Диаметр | 2,40 м |
Сухая масса | 950 т |
Стартовая масса | 6,954 т |
Маршевый двигатель | ЖРД AJ10-118K |
Тяга | 43,630 кН |
Удельный импульс | 319 с |
Время работы | 431 с |
Топливо | А-50 / АТ |
Горючее | Аэрозин |
Окислитель | Амил |
«Дельта-4000» — американская трёхступенчатая ракета-носитель среднего класса, семейства Дельта.
Содержание
История создания
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Конструкция
Ускорители
В сравнении с РН Дельта-3000, на Дельта-4000 были применены новые твердотопливные ускорители — Кастор-4А, с повышенной до 426,2 кН тягой.
Первая ступень
В качестве первой ступени, в РН Дельта-4000 была использована ракетная ступень Дельта-Тор ELT (сокр. от англ. Extended Long Tank) с жидкостным ракетным двигателем MB-3-3. Дельта-Тор ELT была разработана компанией McDonnell Douglas (ныне — Boeing) в 1972 году.
Вторая ступень
В качестве второй ступени на ракете-носителе Дельта-4000 использовалась ракетная ступень Дельта-К, разработки компании McDonnell Douglas. На ступени использовался жидкостной ракетный двигатель AJ-10-118K. Топливо — смесь Аэрозина (горючее) и Амила (окислитель).
Третья ступень
Для доставки полезной нагрузки (ПН) на геостационарные орбиты (ГСО) на ракете-носитель Дельта-4000 мог быть установлен вспомогательный модуль полезной нагрузки — PAM-D с маршевым двигателем Стар-48B. В такой модификации ракета-носитель имела обозначение Дельта-4005.
История пусков
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
См. также
- Антарес
- Афина
- Сравнение ракет-носителей среднего класса
- Минотавр
- Музей авиации и космонавтики (Париж)
Напишите отзыв о статье "Дельта-4000"
Примечания
Литература
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Статьи
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Ссылки
- Wade, Mark. [www.astronautix.com/lvs/dela4000.htm Delta 4000] (англ.). Encyclopedia Astronautica.
Это заготовка статьи о ракетной, ракетно-космической технике или космическом аппарате. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Дельта-4000
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.