Замбези

Замбези
Характеристика
Длина	2574 км
Бассейн	1 570 000 км²
[tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Замбези Водоток]
Исток    [www.bing.com/maps/default.aspx?v=2&cp=-11.3702~24.3083&style=h&lvl=11&sp=Point.-11.3702_24.3083_1_ (B)]
— Высота	1500 м
— Координаты	11°22′13″ ю. ш. 24°18′30″ в. д.11.3702° ю. ш. 24.3083° в. д. / -11.3702; 24.3083 (Замбези, исток)
Устье	Индийский океан
— Высота	0 м
— Координаты	18°34′14″ ю. ш. 36°28′13″ в. д.18.57056° ю. ш. 36.47028° в. д. / -18.57056; 36.47028 (Замбези, устье)
Расположение
Водная система	Индийский океан
Страны	Ангола Ангола, Намибия Намибия, Ботсвана Ботсвана, Замбия Замбия, Зимбабве Зимбабве, Мозамбик Мозамбик
исток устье

К:Реки по алфавитуК:Водные объекты по алфавитуК:Реки до 5000 км в длинуК:Карточка реки: заполнить: РегионК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Замбе́зи — четвёртая по протяжённости река в Африке. Площадь бассейна — 1 570 000 км², протяжённость — 2574 км. Исток реки находится в Замбии, река течёт через Анголу, по границе Намибии, Ботсваны, Замбии и Зимбабве, к Мозамбику, где впадает в Индийский океан.

Важнейшая достопримечательность Замбези — водопад Виктория, один из величайших водопадов мира.

Водопады: Чавума на границе Замбии и Анголы и Нгамбве в Западной Замбии. На всём течении реки через Замбези имеются пять мостов в городах: Чинвинги, Катима-Мулило, Виктория-Фолс, Чирунду и Тете.

На реке построены 2 крупные гидроэлектростанции — Кариба ГЭС, которая обеспечивает электроэнергией Замбию и Зимбабве, и Кабора-Басса ГЭС в Мозамбике, которая обеспечивает электроэнергией Зимбабве и ЮАР. Есть также небольшая электростанция в городе Ливингстон.

Течение реки

Исток

Исток реки находится в районе чёрных болот на северо-западе Замбии, среди покрытых лесом холмов на высоте около 1500 метров над уровнем моря. Восточнее истока находится пояс возвышенностей с довольно крутыми северным и южным склонами, лежащий между 11 и 12 градусами южной широты. По этому поясу проходит водораздел между бассейнами рек Конго и Замбези. Он чётко отделяет бассейн реки Луапала (главный приток верхнего Конго) от Замбези. В окрестностях истока водораздел выражен неявно, однако эти две речные системы не соединены.

Верховья реки

После приблизительно 240 км движения на юго-запад, река поворачивает на юг, где в неё впадают многочисленные притоки. В нескольких километрах выше Кейкнджи река расширяется от 100 до 350 метров, ниже Кейкнджи имеются многочисленные пороги, заканчивающиеся водопадом Чавама. Первый из больших притоков Замбези — река Кабомпо — находится в северной Замбии. Чуть южнее в неё впадает ещё более крупная река — Лангвебангу. Саванна, через которую течёт река, уступает место кустарнику-бушу с пальмами Борассас.

С высоты в 1500 м над уровнем моря у истока, через 350 км, в Кейкнджи река понижается приблизительно до 1100 м. От этого города и до водопада Виктория уровень реки практически не меняется, снижаясь лишь ещё на 180 м. В 30 км ниже слияния с Лангвебангу местность становится равнинной, и в дождливый сезон в подвергается крупным наводнениям. В 80 километрах далее по течению в Замбези впадает Луанджинга, которая вместе со своими притоками покрывает большую область на западе.

Ниже впадения Луанджинги расположен город — Лилуи, один из административных центров народа лози, населяющего полуавтономную область Замбии — Баротселанд. Ежегодный переезд короля Лози перед началом сезона дождей из Лилуи в Лималангу — вторую резиденцию, находящуюся дальше от реки — является основной частью замбийского фестиваля Куомбока.

После Лилуи река поворачивает на юго-восток. С востока в неё продолжают впадать многочисленные мелкие притоки, при этом на протяжении 240 км, вплоть до слияния с рекой Квандо, нет ни одного западного притока. Перед впадением Квандо река проходит через ряд порогов и стремнин, а также водопад Нгамбве, что делает невозможным судоходство на этом участке. К югу от водопада Нгамбве по реке проходит граница Намибии, ограничивая полосу Каприви — узкую и длинную полосу территории страны, простирающуюся от основной территории Намибии вплоть до реки Замбези и разрывающую собой территории Ботсваны и Анголы. Её происхождение обусловлено желанием тогдашней Германской Юго-Западной Африки во времена колониального освоения иметь выход к реке Замбези.

После слияния Квандо и Замбези, река резко поворачивает на восток. В этом месте широкая и мелкая Замбези течёт медленно, и на своём пути на восток, к границе большого центральноафриканского плато, река достигает разлома, в который она низвергается водопадом Виктория.

Средняя Замбези

Водопад Виктория считается границей верхней и средней Замбези. Ниже него река продолжает течь на восток, приблизительно ещё 200 км меж холмов высотой 200—250 метров, прорезая 20 — 60-метровые перпендикулярные стены из базальта и преодолевая многочисленные пороги и стремнины. На этом участке урез воды понижается на 250 метров.

Наконец, река впадает в Карибское водохранилище (озеро Кариба), созданное в 1959 году после сооружения плотины Кариба ГЭС. Это водохранилище — одно из крупнейших искусственных озёр в мире, а Кариба ГЭС обеспечивает электроэнергией большую часть Замбии и Зимбабве.

Луангва и Кафуэ — два главных левых притока Замбези. Кафуэ присоединяется к главной реке глубоким спокойным потоком шириной около 180 метров. В районе слияния Луангва река переходит на территорию Мозамбика.

Средняя Замбези заканчивается впадением реки в водохранилище Кахора Басса, созданное в 1974 году после строительства дамбы Кабора-Басса ГЭС.

Нижняя Замбези

650 км нижнего течения Замбези от Кабора-Басса ГЭС до Индийского океана судоходны, однако во время сухого сезона на реке образуется множество мелей. Это связано с тем, что русло проходит по широкой долине и река разливается на большой территории. Лишь в некоторых местах, таких как ущелье Лупата в 320 км от устья реки, Замбези течёт в каньоне, ограниченном высокими холмами. В этом месте ширина реки составляет не более 200 метров. В других местах она составляет от 5 до 8 км и её течение крайне медленно. Русло реки на этом участке песчаное. В отдельные периоды и особенно в дождливый сезон различные протоки реки объединяются в один широкий и быстрый поток.

Приблизительно в 160 км от океана Замбези через реку Шире пополняется водой из Озера Малави. При приближении к Индийскому океану, река распадается на множество рукавов и формирует широкую дельту. Четыре основных рукава — Милэймб, Конгоун, Луабо и Тимбв — несудоходны из-за крупных песчаных наносов. Для навигации используется только северная ветвь Чайнд, имеющая минимальную глубину в 2 метра в начале и 4 метра в дальнейшем течении.

Сегодня дельта Замбези уже в два раза меньше, чем была ранее. Это связано с созданием Кариба и Кабора-Басса ГЭС, сглаживающими сезонные изменения в расходе реки.

Притоки

Замбези имеет многочисленные притоки. Ниже описаны наиболее важные в порядке впадения от истока к устью.

Река Кабомпо начинает свой путь с возвышенностей, образующих восточный водораздел между системами Замбези и Конго. Она возникает при слиянии Верхней Кабомпо и несколько большей реки Лунга и впадает в Замбези к северу от города Лакалу. Впадающая в Замбези с запада несколько южнее слияния с Кабомпо река Лангвебангу в своём верхнем течении имеет ширину 200 м и течёт в долине через зону редколесья и белых песков. Пойма реки, время от времени заливаемая во время наводнений, имеет ширину около 3 км.

Река Квандо, наибольшая из западных притоков реки, начинается на центральном плато Анголы, далее формирует границу между Замбией и Анголой и совершает поворот на восток в Замбези. После него река проходит обширные болота с аллювиальными островами, достигающими в 110 км (70 миль). В южной части изгиба присоединяет к себе воды Магвекваны, которая во время наводнений получает часть избыточной воды Окаванго. Эта избыточная вода поднимает уровень озера и Квандо на протяжении нескольких километров выше него. В нижнем течении Квандо расположена разрушенная столица племени Макололо.

Наибольший приток средней Замбези — Кафуэ, начинается в северной Замбии на возвышении 1350 метров в обширной лесной стране. В верховьях к ней присоединяется река Ланга или Луанга. Дамба Итежи-Тежи — важный источник гидроэлектрической энергии на реке Кафуэ. Река пересекает области дикой природы, наибольшая из которых защищена национальным парком Замбии — Кафуэ. В нижнем течении река проходит ряд водопадов и порогов, понижаясь на несколько сотен футов на расстоянии в25 км (15 миль).

Следующий большой левый приток — Луангва, которая начинается около северо-западного берега озера Малави, и в верховьях идёт параллельно его западным берегам. Луангва протекает в долине, ограниченной крутыми откосами плато. Его притоки — Лансемфва и Лаказаши, собирают воду с большой области западного плато Замбии. Луангва присоединяется к Замбези немного выше города Замбо.

Долина Луангвы — важный заповедник дикой природы. Включает в себя Северный и Южный национальные парки Луангва. Луангва определяет границу между Замбией и Мозамбиком на протяжении примерно 75 км до своего впадения в Замбези.

Крупные правые притоки среднего течения Замбези - Шангани, Саньяти, и Ханьяни, и Мазо, который начинается в Машоналанде, и впадает в Замбези ниже дамбы Кахора Басса. .

Исследование реки

Область Замбези была известна средневековым географам как Империя Мономотапа. Направление течения реки и расположение озёр Нгами и Ньяса, изображалось достаточно точно даже на ранних картах, которые вероятно были основаны на арабской информации.

Первым европейцем, кто посетил верхнюю Замбези, был Дэвид Ливингстон во время своего путешествия из Бечуаналенда между 1851 и 1853. Два или три года спустя он спускался по Замбези и в ходе этой поездки обнаружил водопад Виктория. В течение 1858—1860, сопровождаемый Джоном Кирком, Ливингстон поднялся вверх по реке до водопадов Конгоун, а также обнаружил озеро Малави.

В течение следующих 35 лет был проведён ряд исследований реки. В 1889 был обнаружен канал Чайнд, расположенный к северу от главных протоков дельты реки. Две экспедиции во главе с A. С-Хилл Джиббонс в (1895—1896) продолжили работу исследования, начатого Ливингстоном в верхнем бассейне и центральном течении реки. Португальский исследователь Серпа Пинто изучал некоторые из западных притоков реки и сделал замеры водопада Виктория в 1878.

Дикая природа

Замбези является средой обитания большого количества популяций диких животных. Гиппопотамы, обитающие на спокойных отрезках реки, множество крокодилов. Вараны, особые разновидности птиц, включая цаплю, пеликана, белую цаплю и африканского орла. Прибрежные леса населены стадами крупных животных — буйволами, зебрами, жирафами и слонами. Однако количество крупных млекопитающих сокращается из-за уменьшения площадей заливных пастбищ, вызванного нарушением паводкового режима реки плотинами гидроэлектростанций Кариба и Кабора Басса.

В Замбези обитает несколько сотен видов рыб, некоторые из которых являются эндемиками. Наиболее важными являются цихлиды, сомы, зубатки, терапоны и других. В реке водится акула-бык (тупорылая акула), также известная как Акула Замбези, хотя она встречается и в других странах. Эти акулы живут не только в морских водах на побережье, но и в Замбези и её притоках в глубине материка.

Экономика

Население долины реки Замбези оценивается приблизительно в 32 миллиона человек. Около 80 % населения долины заняты сельским хозяйством, и поймы верховья реки обеспечивает их плодородной почвой.

Рыболовство весьма интенсивно, так как к местным рыбакам прибавляются люди из засушливых мест, которые совершают довольно длительные путешествия, ради прокорма семьи. В некоторых городах Замбии на дорогах, идущих к реке взимаются неофициальные налоги на ловлю рыбы для лиц пришедших из другой части страны. Так же как ловля рыбы для пищи, спортивный лов рыбы — существенная составляющая экономики на некоторых участках реки. Между Монгу и Ливингстоном расположены несколько сафари, которые обслуживают туристов-рыболовов. Также рыбу ловят для продажи любителям аквариума.

Транспортное значение

В своём течении река часто проходит сквозь пороги и стремнины и, таким образом, сквозное судоходство на ней невозможно. Однако на небольшие расстояния гораздо удобнее передвигаться по реке на лодке, нежели ехать по регулярно размываемым наводнениями грунтовым дорогам, а в некоторые деревни возможно попасть лишь водным путём.

На всём своём протяжении реку пересекает лишь пять мостов. Мост в городе Виктория Фолс был первым, его строительство было закончено в апреле 1905. Первоначально он был предназначен для планировавшейся Сесилом Родсом железнодорожной линии от Кейптауна до Каира.

Длина моста — 250 м, длина центрального пролёта — 150 м, высота моста над поверхностью воды — 125 м.

Более поздние мосты были построены в Чирунду в Замбии [1939], перестроен в 2003, Тете в Мозамбике (1960-е) и Чинвинги в северной Замбии в 1970-х (пешеходный). В 2004 было завершено строительство моста между городами Сешеке в Замбии и Катима-Мулило в Намибии — последнего участка шоссе Транскаприви, соединившего Лусаку в Замбии с Уолфиш-Беем на намибийском побережье.

Экология

Сброс сточных вод — главная причина загрязнения воды вокруг городов. Из-за отсутствия очистных сооружений, сточные воды сбрасываются в реку напрямую, безо всякой очистки, что приводит к развитию таких тяжёлых заболеваний, как холера, сыпной тиф и дизентерия.

Строительство двух больших плотин, регулирующих сток реки, оказало серьёзное воздействие как на дикую природу, так и на заселённые области в нижнем течении Замбези. Когда в 1973 году была сооружена плотина Кабора-Басса ГЭС, созданное ею водохранилище было наполнено всего лишь за один сезон дождей, вопреки рекомендациям наполнять его по крайней мере в течение двух лет.

Резкое сокращение стока привело к 40%-му уменьшению зоны распространения мангровых лесов, увеличению эрозии побережья и 60%-му сокращению вылова креветок в районе устья реки из-за сокращения выноса ила и минеральных элементов.

Основные населённые пункты

Вдоль большей части течения реки население невелико, на реке имеются следующие города:

• Монгу
• Лакалу
• Катима Мулило (Намибия), Сешеке (Замбия)
• Ливингстон (Замбия), Виктория Фолс (Зимбабве)
• Кариба
• Сонго
• Тете
• Лилуи (Замбия)

Литература (ссылки)

• Географический сборник Страны и народы, том Восточная и южная Африка, Москва, из-во Мысль, 1981.
• Bento C.M., Beilfuss R. (2003), Wattled Cranes, Waterbirds, and Wetland Conservation in the Zambezi Delta, Mozambique, report for the Biodiversity Foundation for Africa for the IUCN — Regional Office for Southern Africa: Zambezi Basin Wetlands Conservation and Resource Utilisation Project.
• Bourgeois S., Kocher T., Schelander P. (2003), Case study: Zambezi river basin, ETH Seminar: Science and Politics of International Freshwater Management 2003/04
• Davies B.R., Beilfuss R., Thoms M.C. (2000), "Cahora Bassa retrospective, 1974—1997: effects of flow regulation on the Lower Zambezi River, " Verh. Internat. Verein. Limnologie, 27, 1-9
• Dunham KM (1994), The effect of drought on the large mammal populations of Zambezi riverine woodlands, Journal of Zoology, v. 234, p. 489—526
• Wynn S. (2002), «The Zambezi River — Wilderness and Tourism», International Journal of Wilderness, 8, 34.

Ссылки (интернет)

• [www.zaraho.org.zm Речное управление Замбези]
• [www.zamsoc.org Общество Замбези]
• [www.transboundarywaters.orst.edu/publications/register/images/africa.gif Карта Африки]
• [earthtrends.wri.org/images/spacer.gif Бассейн реки Замбези]
• [perm.psu.ru/school136/mosin1.htm Реки Африки]

Отрывок, характеризующий Замбези

– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.