Демак (султанат)
| Султанат Демак | ||||
| Султанат | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
 Султанат Демак | ||||
| Столица | Демак | |||
| Язык(и) | Яванский | |||
| Религия | ислам | |||
| Форма правления | Монархия | |||
Султанат Демак — средневековое мусульманское государство на западе Явы, с центром в портовом городе Демак. Некоторое время, после падения империи Маджапихит было самым сильным государством Явы. Первое мусульманское государство на этом острове. Демак сыграл важную роль в распространении ислама в Индонезии[1][2].
Содержание
История
Демак был основан в конце XV века мусульманином Раден Патахом, который, по некоторым сведеньям происходил из Китая. По другой версии, он происходил из царской династии Маджапахита. В китайских хрониках храма Семаранг говорится, что Раден Патах основал Демак в болотистой местности, на берегу моря. Вскоре после этого империя Маджапахит распалась, и Демак начал резкий рост в качестве торгового города. Через Демак проходило множество торговых путей, влияние государства росло, и Демак стал гегемоном среди других яванских портов. При периёмнике Раден Патаха, Адипати Джунусе (1518—1521), были предприняты две попытки захватить Малакку, которая тогда принадлежала Португальцам, в 1511 и 1521 годах.
Во время одного из этих неудачных вторжений, когда союзники Демака (вся Ява и часть Суматры) собрали огромные флот и войска, государства того региона получили такие потери, что так и не смогли восстановить военную мощь. И когда через какое-то время голландцы начали захватывать острова индонезии, мало кто дал достойный отпор.
Следующий правитель Демака, Пангеран сунан Транггана (1522—1548), запомнился в истории как самый великий правитель этого государства, покорил несколько соседних государств. Во владении Демака оказалась значительная часть Явы. Со смертбю Трангганы, в походе на восток Явы, началась гражданская война между браьом царя, Секарой Седой Лепеном, и сыном царя, Параватой. В конце концов победил сын Секары, Ярья Панангсанга. Но новый правитель столкнулся с новой проблемой — коализацией вассалов, во главе которой встал Джака Тингкир, родственник царя. Джаке Тингкиру удалось захватить Демак, и стать его правителем[3].
В конце XVI века Демак был присоединён к Матараму[4].
Правители
| Правитель | Начало правления | Конец правления |
|---|---|---|
| Раден Патах Сенапати Джимбун | 1476 | 1501 |
| Пангеран Лор Сабранг (Адипати Джунус) | 1518 | 1521 |
| Пангеран сунан Транггана | 1522 | 1548 |
| Текст ячейки | 1548 | 1550 |
| Текст ячейки | 1550 | 1558 |
| Текст ячейки | 1558 | ? |
Напишите отзыв о статье "Демак (султанат)"
Примечания
- ↑ [parbud.demakkab.go.id/ Home — Helios Technologies]
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/156911 Demak (historical kingdom, Indonesia)] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online.
- ↑ en:Sultanate of Demak
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/5315/%D0%94%D0%95%D0%9C%D0%90%D0%9A ДЕМАК]
Литература
- Николай Сычёв. Книга династий. — АСТ, Восток-Запад. — Т. 2005. — 960 с. — 2500 экз. — ISBN 5170324960.
- М. К. Рукклефс. 1991. История современной Индонезии с 1300 года, Стэнфорд: Стэнфорд Пресс. страница 36, ISBN 0-333-57690-X
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Демак (султанат)
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
