Демарат

Демарат
царь Спарты
515 до н. э. — 491 до н. э.
Предшественник:	Аристон
Преемник:	Леотихид II
Род:	Еврипонтиды
Отец:	Аристон

Демарат (др.-греч. Δημάρατος, ион. Δημάρητος, Демарет, дор. Δαμάρατος, Дамарат) — царь Спарты в 515—491 годах до н. э. из рода Еврипонтидов.

Биография

Демарат унаследовал спартанский престол в 515 году до н. э. после своего отца Аристона.

Участвовал в походе спартанцев в Арголиду вместе с царём Клеоменом I, однако после того как союзники начали расходиться, тоже вернулся вместе со своими войсками в Спарту. Публичный конфликт между двумя царями вызвал большой скандал, после которого в Спарте был принят закон, запрещающий обоим царям командовать войском.

В 491 году до н. э., воспользовавшись отсутствием Клеомена I, боровшегося против влияния Персии, Демарат обвинил его в незаконных действиях. Возможно, Клеомена обвиняли также и в подкупе афинянами. Высказывалось предположение, что уже в это время в Спарте существовала персофильская группировка, возглавляемая Демаратом. Однако, скорее всего, здесь имели место дружественные отношения Демарата с некоторыми представителями полисных элит, которые оказались в лагере персофилов. Возможно, Демарат поддерживал ксенические отношения с одним из вождей проперсидской группировки, Криосом, который, согласно Геродоту, противодействовал Клеомену «по приказанию Демарата».

В ответ Клеомен I стал распускать слух о том, что Демарат не является сыном царя Аристона и потому занимает трон незаконно. Клеомен договорился с Леотихидом, родственником Демарата, чтобы тот утверждал, что Демарат — не сын Аристона. Леотихид был заклятым врагом Демарата, поскольку до того тот расстроил его брак. Леотихид под клятвой заявил, что Аристон, получив в своё время известие о рождении сына, высчитал, что ребёнок не его.

По этому поводу возникли разногласия. Было решено обратиться к Дельфийскому оракулу. Клеомен I каким-то образом, возможно, путём подкупа, привлёк на свою сторону жреца Кобона, который убедил пифию дать угодный Клеомену ответ. Демарат лишился престола и бежал к персам, и его место занял Леотихид. Вскоре Клеомен был официально обвинён в фальсификации предсказания. Не дожидаясь суда, он покинул Спарту. Сделавшая предсказание пифия была лишена сана.

Демарат стал одним из персидских сатрапов (одним из городов, полученных им в управление от персидского царя Дария I, был Пергам). В 480 году до н. э. участвовал в походе царя Ксеркса I на греческие земли.

Последний царь Спарты, правивший в 207—192 годах до н. э., узурпатор Набис, утверждал, что является прямым потомком Демарата.

Ссылки

• [ragz-international.com/Greek%20Sparta.htm Demaratus on the Spartan Way of Living]
• [www.iranicaonline.org/articles/demaratus Demaratus, king of Sparta (from at least as early as 510 B.C.E.) who took refuge with Darius I] // Encyclopædia Iranica

Отрывок, характеризующий Демарат

«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.