Демарин, Игорь Борисович
Поделись знанием:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
| Игорь Борисович Демарин | |||
| Дата рождения |
22 октября 1959 (64 года) | ||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Страна | |||
| Профессии | |||
| Награды |
| ||
Игорь Борисович Демарин (род. 22 октября 1959) — советский и российский композитор и певец. Член Союза композиторов России (2012).
Содержание
Биография
- 22 октября 1959 — родился в городе Изюм (Харьковская область, УССР).
- 1972 — в возрасте 13 лет сочиняет свою первую песню «Много лет» на собственные стихи.
- 1979 — выпускник Артёмовского музыкального училища (отделение по классу фортепиано).
- 1979 — армейская служба (работает в ансамбле песни и пляски Краснознаменного Черноморского Флота в Севастополе).
- Студент Киевской консерватории (композиторский факультет, класс Льва Колодуба).
- Солист ансамбля «Корчагинцы» (с рок-оперой «12 монологов, подслушанных в толпе прохожих» (музыка Игорья Демарина, стихи Игоря Афанасьева) ансамбль гастролируют по Союзу и странам Европы).
- 1986 — приз зрительских симпатий на конкурсе «Юрмала—86».
- 1987 — участие в фестивале Песня года. Исполнял вместе с Павлом Дементьевым песню Александры Пахмутовой «Октябрь 17-го года» первым номером.
- 1988 — Гран-При всесоюзного конкурса стран социалистического содружества «Крымские зори-88» (Ялта).
- 1988 — Заслуженный артист Украинской ССР.
- 1989 — дипломант Международного фестиваля песни в Сопоте.
- 1991 — переезд с Украины в Москву.
- 1992 — лауреат Международного конкурса «Ступень к Парнасу».
- 1992—1994 совместная концертная программа с Ириной Шведовой «Два человека ходят по свету» (концертный зал «Украина», Киев; концертный зал «Россия», Москва).
- 1994 — записана рок-опера «Сага о солдате».
- 1999 — двадцатилетие творческой деятельности (концерт в ГЦКЗ «Россия»).
- 22 мая 2007 — премьера рок-оперы «Парфюмер» (московский театр «Новая опера»).
- 2007 — завершена работа над музыкой к детскому спектаклю «Муми-Тролль и комета» (театр «Около дома Станиславского»).
- 2012 — завершена работа над мюзиклом «Адам и Ева» — либретто Канделя, стихи И. Белого (театр «Шалом», Москва).
- 2015 — рок-опера «Парфюмер» на льду (СК «Олимпийский», Москва)
Семья
- Жена — Ирина Шведова
- Жена — Наталья Демарина, два сына (Роман, Игнат).
Основные сочинения
- Песни
- 1991 — «Америка—разлучница» (песня звучит в фильме «Мусульманин», реж. Владимир Хотиненко)
- «Аплодисменты» (И. Демарин — Ю. Рогоза)
- «Белые халаты» (И. Демарин — С. Каргашин)
- «Белый танец» (И. Демарин — Н. Жарова)
- «Витёк» (И. Демарин — М. Танич), исполняет Игорь Демарин, Любовь Успенская
- «Вспоминайте меня» (И. Демарин — Е. Стюарт)
- «Два крыла» (И. Демарин — А. Дементьев)
- «Детство» (И. Демарин — И. Демарин)
- «Джордано» (И. Демарин — Ю. Рогоза)
- «Доктор — время» (И. Демарин — Ю. Рогоза), исполняет Игорь Демарин, Валерий Леонтьев
- «Дом престарелых» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский)
- «Заграница» (И. Демарин — Ю. Рогоза), исполняет Игорь Демарин, Любовь Успенская
- «Заполярный» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Золотое сердце» (И. Демарин — М. Танич)
- «Зона оцепления» (И. Демарин — М. Танич)
- «Иванна» (И. Демарин — Ю. Рогоза)
- «Качаюсь» (И. Демарин — С. Осиашвили)
- «Конвой» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский)
- «Красота спасёт мир» (А. Пахмутова — А. Дементьев)
- «Кристина» (К. Ковач — К. Ковач)
- «Листья летнего сада» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Мадам гитара» (И. Демарин — И. Афанасьев)
- «Мамы, мамы» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский), исполняет — И. Демарин, Юлиан
- «Много лет» (И. Демарин — И. Демарин)
- «Музей мадам Тюссо» (И. Демарин — Николай Зиновьев)
- «Не гляди назад» (И. Демарин — Е. Клячкин)
- «Не плачьте, люди» (И. Демарин — В. Туркин)
- «Не покину» (А. Пахмутова — Н. Добронравов)
- «Нищий» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский)
- «Октябрь семнадцатого года» (А. Пахмутова — Н. Добронравов)
- «Пересечёмся» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Перестань» (И. Демарин — С. Осиашвили)
- «Песня о Ямбурге» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Подружка» (И. Демарин — М. Танич), исполняет Ирина Аллегрова
- «Помоги, не опоздай» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Прошлому не верь» (И. Демарин — С. Каргашин)
- «С днём рожденья, солдат» (И. Демарин — В. Туркин)
- «СМС» (И. Демарин — М. Танич)
- «Солнышко» (И. Демарин — С. Каргашин)
- «Спас на любви» (И. Демарин — Н. Жарова)
- «Старое вино» (И. Демарин — Ю. Рогоза)
- «Стройотряд» (А. Пахмутова — Н. Добронравов)
- «Улыбнись, Россия» (И. Демарин — М. Танич), И. Демарин, Лесоповал
- «Фокусник» (И. Демарин — С. Кирсанов)
- «Хочу в круиз» (И. Демарин — М. Танич)
- «Цветы на рояле» (И. Демарин — Н. Зиновьев)
- «Я играю в Русское лото» (И. Демарин — Михаил Борисов)
- «Я люблю» (Joël Holmès - Б.Полоскин), исполняет — И. Демарин, С. Садальский
- «Я не могу расстаться» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский)
- «Яблоня» (И. Демарин — Ю. Рыбчинский)
- «Гимн ХК „Амур“ (Хабаровск)» (И. Демарин)
- «Гимн ХК „Адмирал“ (Владивосток)» (И. Демарин)
- Рок-опера
- «12 монологов, подслушанных в толпе прохожих» (слова Игоря Афанасьева)
- 1994 «Сага о солдате» (слова Юрия Рогозы)
- 2007 «Парфюмер» (слова Юрия Рыбчинского)
Напишите отзыв о статье "Демарин, Игорь Борисович"
Ссылки
- [www.igordemarin.ru/ Официальный сайт Игоря Демарина]
- [www.bulvar.com.ua/arch/2005/15/42ef6aa427d5c/ Интервью Игоря Демарина газете «Бульвар Гордона»]
Отрывок, характеризующий Демарин, Игорь Борисович
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
