Деметриева война
| Деметриева война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
неопределённый | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Деметриева война — военный конфликт в эллинистической Греции между Македонией, с одной стороны, и объединившимися Ахейским и Этолийским союзами при поддержке Египта.
Предыстория
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Ход войны
В 239 году до н. э., после смерти македонского царя Антигона II, на престол взошёл его сын Деметрий. Арат, стратег Ахейского союза, решил начать новую войну с Македонией, в то время как Деметрий был вынужден обратить внимание на племя дарданцев, угрожающее границам его царства. С этой целью Арат заключил союз с Этолийским союзом, и, таким образом, против Македонии объединились две мощные симмахии, пользовавшиеся также поддержкой Египта.
Этолийцы и ахейцы выступили в Фессалию, надеясь отторгнуть Фессалию от Македонии. Македонии грозила большая опасность утратить своё влияние. В Фессалию была отправлена армия под командованием царского стратега Бития, которому удалось разгромить союзников во главе с Аратом при Филакии. В результате этой битвы союзники были вынуждены покинуть Фессалию.
В 236 до н. э. Деметрий во главе армии вторгся в Беотию, бывшую после поражения при Херонее в 245 до н. э., вынужденной союзницей Этолии, и склонил беотийцев на сторону Македонии. Фокейцы и локрийцы, вероятно, тоже присоединились к нему. Однако на Пелопоннессе ахейцы достигли крупных успехов, добившись присоединения к своему союзу Мегалополя и Орхомена. Правда, Арату не удалось покорить Аргос, где после гибели в сражении с ахейцами тирана Аристиппа свою власть утвердил его брат Аристомах.
В 231 до н. э. за помощью к Деметрию обратились жители акарнанского города Медиона, который был осажден этолийскими войсками. Македонский царь, не имея в это время возможности оказать непосредственную военную поддержку, подкупил царя иллирийцев-ардиев Агрона. Агрон направил к Медиону десант, разгромивший этолицев. Участи в судьбе Медиона стало последней известной внешнеполитической акцией Деметрия.
Со второй половины 230-х гг. до н. э. основное внимание Деметрия было приковано к северо-западной границе Македонии, где участились нападения дарданцев. И. Г. Дройзен считает, что царь погиб во время борьбы с ними[1]. Однако источники на это не указывают.
Первые шаги Антигона III были направлены на восстановление границ Македонии. Он одержал победу над этолийцами, подчинил бо́льшую часть Фессалии, некоторыми уступками добился того, чтобы этолийцы отказались от союза с ахейцами. Чтобы нанести удар по Ахейскому союзу, Антигон атаковал его союзника и извечного врага Македонии — Египет, высадив десант в стратегически важной области Малой Азии — Карии. Ему удалось захватить Карию, которую Македония удерживала до второй войны с римлянами. На этом война завершилась. Этолийцы охладели к союзу с ахейцами, а ахейцы были обеспокоены усилением Спарты, с которой у них началась война.
Последствия
Укрепившись в Малой Азии, Антигон III Досон начал подготовку к войне с Ахейским союзом. В это время на Пелопоннесе между Ахейским союзом и Спартой в 229 году до н. э. началась война, названная Клеоменовой. В течение трёх лет спартанский царь Клеомен III одержал ряд побед, практически захватив весь Пелопоннесс и поставив Ахейский союз на грань уничтожения.
К 224 году до н. э. после очередного поражения в битве при Гекатомбее положение Ахейского союза стало отчаянным, и его стратег Арат Сикионский, получив отказ в помощи от этолийцев и афинян, обратился к Македонии. Вмешательство Македонии спасло ахейцев от поражения, и Антигон создал Эллинский союз, сделав Ахейский союз зависимым от Македонии.
Напишите отзыв о статье "Деметриева война"
Примечания
- ↑ Дройзен: 3; 3; 1
Литература
- * Дройзен И. История эллинизма. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. — Т. 3. — 608 с.
Отрывок, характеризующий Деметриева война
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
