Демичев, Пётр Нилович

Пётр Нилович Демичев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Кандидат в члены Политбюро (Президиума) ЦК КПСС
16 ноября 1964 года — 30 сентября 1988 года
Первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР
18 июня 1986 года — 1 октября 1988 года
Предшественник:	Кузнецов, Василий Васильевич (политик)
Преемник:	Лукьянов, Анатолий Иванович
Министр культуры СССР
14 ноября 1974 года — 18 июня 1986 года
Глава правительства:	Косыгин, Алексей Николаевич Тихонов, Николай Александрович Рыжков, Николай Иванович
Предшественник:	Фурцева, Екатерина Алексеевна
Преемник:	Захаров, Василий Георгиевич
Секретарь ЦК КПСС
31 октября 1961 года — 16 декабря 1974 года
Первый секретарь Московского городского комитета КПСС
6 июля 1960 года — 26 ноября 1962 года
Предшественник:	Устинов, Владимир Иванович
Преемник:	Егорычев Николай Григорьевич
Первый секретарь Московского областного комитета КПСС
2 марта 1959 года — 6 июля 1960 год
Предшественник:	Капитонов, Иван Васильевич
Преемник:	Абрамов, Григорий Григорьевич
Управляющий делами Совета Министров СССР
1 июля 1958 года — 3 марта 1959 года
Глава правительства:	Хрущёв, Никита Сергеевич
Предшественник:	Коробов, Анатолий Васильевич
Преемник:	Степанов, Георгий Сергеевич
Рождение:	21 декабря 1917 (3 января 1918)(1918-01-03) п. Песочня, Калужская губерния, РСФСР
Смерть:	10 августа 2010(2010-08-10) (92 года) с. Жаворонки, Одинцовский район, Московская область, Россия
Место погребения:	с. Знаменское (Одинцовский район)
Партия:	ВКП(б) с 1939 года
Образование:	Московский химико-технологический институт Высшая партийная школа
Профессия:	химик-технолог
Награды:

Пётр Ни́лович Де́мичев (1918—2010) — советский государственный и партийный деятель. Член ЦК КПСС (1961—1989), секретарь ЦК КПСС (1961—1974), кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1964—1988), министр культуры СССР (1974—1986), депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 6—11-го созывов от Московской области (6 и 9—11 созыв, 1962—1966, 1974—1989) и Москвы (7—8 созыв, 1966—1974).

Биография

Родился 21 декабря 1917 (3 января 1918) года в посёлке Песочня Калужской губернии (ныне Калужской области) в семье рабочего.

Образование

• Московский химико-технологический институт (1944)
• Высшая партийная школа (1953)
• 1937—1944 — служил в Красной Армии;
• 1944—1945 — занимался научно-педагогической деятельностью в Московском химико-технологическом институте.

Партийная карьера

• 1945—1950 — заведующий отделом, секретарь Советского райкома ВКП(б) Москвы.
• 1950—1956 — работал в аппарате Московского горкома ВКП(б) и ЦК КПСС.
• 1956—1958 — секретарь Московского обкома КПСС.
• 1959—1960 — первый секретарь Московского обкома КПСС.
• 1960—1962 — первый секретарь Московского горкома КПСС. Был одним из главных инициаторов выноса тела И. В. Сталина из мавзолея, и перезахоронения. Известна фраза самого Демичева, сказанная им на Бюро Московского горкома КПСС: «Оставлять тело Сталина в мавзолее было бы кощунством».
• 1961—1974 — секретарь ЦК КПСС. 16 декабря 1974 г. освобождён от обязанностей секретаря ЦК в связи с назначением министром культуры СССР. Сменил его избранный в 1976 году на XXV съезде партии М. В. Зимянин.
• 1964—1988 — кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, поставил рекорд пребывания в этом качестве.

Государственная служба

• 1958—1959 — управляющий делами Совета Министров СССР.
• 1974—1986 — министр культуры СССР.
• 1986—1988 — первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР.
• С 1988 года — персональный пенсионер союзного значения.

Отзывы современников

• «Три высших образования он имел и был очень деликатный и умный… бессребреник был — замечательный, дивный человек с чистой совестью» (Елена Образцова).
• Юрий Любимов называл его «Химиком» и «Ниловной», а в опубликованных письмах к сыну не скрывал своего презрения к Демичеву: «Наш идеолог носит дымчатые очки, у него седой перманент с легкой волной и лицо поблескивает ночным кремом, говорит очень тихо, всем приходится вслушиваться; изредка, что-то бормоча, делает вид, что записывает. Но когда надо, он даже орал и визжал на твоего папу, а однажды, когда папа после тяжелого разговора, где, напрягаясь и вслушиваясь в сурово-тихие наставления, половину не разобрал, что же с ним будет, уходя после аудиенции, уже взявшись за ручку двери, услышал внятный громкий голос Химика: «Так вот, никаких „Бесов“, никаких Высоцких и никаких Булгаковых». Видимо, Ниловна рассчитывал, что папа упадет в обморок по ту сторону кабинета. А уж там помощники разберутся, что делать с папой».

Демичев и Высоцкий

Из докладной записки П. Демичева в ЦК КПСС от 10 ноября 1981 года: «На творческой судьбе, поведении и умонастроении Высоцкого пагубно сказались его идейная незрелость, а также личные моменты, как брак с французской актрисой М. Влади, приверженность к алкоголизму, что усугубляло его душевную драму и раздвоенность, приводило к духовному и творческому кризису». «В популярности Высоцкого, особенно после его смерти, отчетливо проявляется элемент нездоровой сенсационности, усиленно подогреваемой враждебными кругами за рубежом, заинтересованными в причислении Высоцкого к разряду диссидентов…»

Интересные факты

• Собрал большую коллекцию ленинских бюстов.

Семья

У П. Н. Демичева было три брата и две сестры. Его старшая сестра всю жизнь работала дояркой в колхозе, вторая сестра Марфа Ниловна — швеёй-мотористкой. Племянники были механизаторами.

Жена — Елена Николаевна Демичева (род. 1919). Дочь — Елена Петровна Школьникова (род. 1952) — певица, народная артистка России.

Внук — Пётр Борисович Школьников (род. 1972)

Сват — Алексей Михайлович Школьников (1914—2003), председатель Комитета народного контроля СССР в 1974—1987 годах.

Скончался 10 августа 2010 года в селе Жаворонки Одинцовского района Московской области. Похоронен на Знаменском кладбище (Московская область, Одинцовский район, сельское поселение Знаменское).

Награды

• четыре ордена Ленина (21.06.1963, 02.01.1968, 02.12.1971, 02.01.1988)
• орден Октябрьской Революции (02.01.1978)
• орден Отечественной войны I степени (23.04.1985)
• орден Трудового Красного Знамени (30.01.1957)
• медаль «За трудовую доблесть» (25.12.1959)
• юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (23.04.1985)
• медаль «За укрепление боевого содружества» (02.06.1980)

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник./Сост. В. И. Ивкин. Москва, 1999. — ISBN 5-8243-0014-3

Ссылки

• [proekt-wms.narod.ru/states/demichev-pn.htm Биография.]

Отрывок, характеризующий Демичев, Пётр Нилович

Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.