Демократический выбор России
| «Демократический выбор России» | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: |
|
| Дата роспуска: |
19 мая 2001 |
| Штаб-квартира: |
|
| Идеология: | |
| Союзники и блоки: |
Крестьянская партия, Российская партия социальной демократии, Конгресс национальных объединений России , Федеральная партия «Демократическая Россия» |
| Девиз: |
Свобода, Собственность, Законность |
| Мест в Государственной думе: |
64 / 450 9 / 450 |
| Партийная печать: |
газета «Демократический выбор», журнал «Открытая политика» |
| Сайт: |
[web.archive.org/web/20000612031802/www.dvr.ru/ Архив официального сайта ДВР (2000 г.)] |
К:Исчезли в 2001 году Демократи́ческий вы́бор Росси́и (ДВР) — российская право-либеральная политическая партия, существовавшая с 1993—1994 годах как избирательный блок «Выбор России» и с 1994—2001 год как партия «Демократический выбор России», впоследствии самораспустившаяся и вошедшая в состав соучредителей Союз правых сил.
Содержание
Предыстория
17 октября 1993 года, для поддержки политического курса Президента России Бориса Ельцина был учреждён праволиберальный избирательный блок «Выбор России» под председательством — Сергея Ковалёва. В состав блока входили: Егор Гайдар и Геннадий Бурбулис, движение «Демократическая Россия», партия «Демократическая инициатива» (создана 2 декабря 1993 года, председатель — П. Бунич) и «Крестьянская Партия России» (создана 16 марта 1991 года, председатель — Ю. Черниченко, до блокировки с Демроссией и Деминициативой входила в коалицию с Народной Партией России, Христианско-Демократическим Союзом и Российской Социально-Либеральной Партией). В кандидатский список вошли — Е. Гайдар, В. Шумейко, Э. Памфилова, а также С.Ковалев, А.Чубайс, А.Козырев, Б.Федоров, Д.Волкогонов, С.Филатов, Ю.Черниченко, А.Емельянов, П.Филиппов, М.Полторанин, П.Бунич, П.Авен, А.Головков, Ю.Гусман, А.Мурашев, С.Юшенков, позже — А.Макаров, Г.Бурбулис, Б.Золотухин.
Именно блок «Выбор России» во многом стал основой для создания партии Демократический выбор России. 30 марта 1994 года, через несколько месяцев после Думских выборов 1993 года и формирования фракции «Выбор России» было опубликовано Политическое заявление о создании партии «Выбор России». Заявление подписали почти все тогдашние члены фракции «Выбор России», (исключение составили Г.Бурбулис и С.Сулакшин, вскоре покинувшие фракцию; П.Бунич и Г.Якунин, возглавляющие другие партии; а также Н.Воронцов, А.Емельянов и А.Сарычев); депутаты Совета Федерации А.Калашников и В.Фатеев; Руководитель Администрации Президента С.Филатов, вдова академика Сахарова Елена Боннэр, Борис Стругацкий, Булат Окуджава, Андрей Макаревич, Михаил Жванецкий, Геннадий Хазанов и т. д.[1]
Стоит отметить, что до этого, 20 января 1994 года, утратив влияние на принятие экономических решений и не согласный с увеличением бюджетных расходов, лидер блока «Выбор России» Егор Гайдар ушел в отставку из правительства Виктора Черномырдина. Оставаясь в целом лояльным к политической линии Бориса Ельцина, Егор Гайдар в своем письме президенту с отказом от участия в деятельности правительства, отмечал: «Я не могу быть одновременно и в Правительстве, и в оппозиции к нему. Я не могу отвечать за реформы […] не обладая необходимыми рычагами для последовательного проведения экономической политики, в правильности которой убежден»[2]. С этого времени «фракция „Выбор России“» утратила статус проправительственной фракции. В то же время она продолжала поддерживать президента Бориса Ельцина и правительство Виктора Черномырдина, выступая с конструктивной критикой проводимой ими политики.
Выборы 1993
По итогам выборов, прошедших 12 декабря 1993 года, блок «Выбор России»(послуживший основой для формирования партии «Демократический выбор России») занял второе место по партийным спискам (15,51 % или 8 339 345 голосов), уступив ЛДПР (25 %). По общефедеральному округу фракция получила 40 мест в Государственной Думе. Но с учетом депутатов, баллотировавшихся в Думу на индивидуальной основе, блок «Выбор России» смог сформировать крупнейшую фракцию из 76 депутатов (фракция ЛДПР — только 59 депутатов).
В Совет Федерации было избрано 40 депутатов, включенных в список поддержки блока ВР, в том числе Владимир Шумейко, бывший председателем Совета Федерации первого созыва (1994 — начало 1996)[3].
Благодаря деятельности ДВР (посредством деятельности фракции «Выбор России») были приняты законы «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов», «О социальной защите инвалидов» и ряд других законов связанных с социальной политикой. Активная законодательная поддержка экономической политики, известной как «Курс Гайдара», привела к внесению в Думу 25 законопроектов (в том числе «О земле», «Об акционерных обществах», «О ценных бумагах», «О защите прав налогоплательщиков»)[4]. ДВР смог так же предотвратить принятие ряда законов, в том числе «О внесении изменений и дополнений в жилищный кодекс» (предусматривал отмену права жильцов коммунальных квартир на заселение оставшейся после выезда соседей жилплощади[5].
Учредительный съезд
12—13 июня 1994 года прошел съезд на котором блок «Выбор России» был преобразован в партию «Демократический выбор России». Название было предложено Владимиром Боксером[6]. На съезде были приняты программа партии и сформированы её руководящие органы. Председателем партии был избран Егор Гайдар, который в своем выступлении подчеркнул, что необходимо попытаться «создать предпосылки „экономического чуда“ на российской почве»[7].
Решение о вхождении в состав ДВР также было принято съездом "Демократической России". Но меньшинство ДемРоссии во главе со Львом Пономаревым, Глебом Якуниным, Дмитрием Катаевым не признали легитимность этого решения. Таким образом, значительная часть "Демократической России" вошла в состав ДВР, но часть продолжила существовать в рамках отдельной организации[6] .
На учредительный съезде ДВР председателем избран Егор Гайдар, председателем исполкома — Олег Бойко, членами Политсовета — 26 человек, в том числе 18 депутатов Государственной Думы (В.Бауэр, В.Головлев, И.Заславский, В.Зеленкин, Б.Золотухин, П.Медведев, М.Молоствов, Ю.Нисневич, А.Осовцов, В.Похмелкин, А.Починок, В.Татарчук, В.Тетельмин, Б.Титенко, Г.Томчин, А.Чубайс, А.Шабад, С.Юшенков) и депутат Совета Федерации К.Титов. Позже В.Бауэр назначен заместителем председателя исполкома партии и сложил полномочия члена Политсовета в пользу А.Минжуренко, который баллотировался в Политсовет от того же региона, но набрал меньше голосов. В феврале 1995 О.Бойко и В.Бауэр ушли в отставку. Исполняющим обязанности председателя исполкома партии с марта 1995 является депутат Государственной Думы В. И. Татарчук. На Учредительном съезде был принят программа[8] и устав новой партии[9]
В 1994—1995
В декабре 1994 года ДВР выступил с резким протестом против войны в Чечне. Большинство членов ДВР поддержало это решение, но часть составила «оппозицию» по этому вопросу. Из партии начался отток представителей власти и крупного капитала. Возглавлявший ДВР Е. Т. Гайдар, занял принципиальную анти-военную позицию. В Государственной Думе многие депутаты, избранные от блока «Выбор России», стали переходить в созданные в начале 1995 года проправительственные фракции «Россия» и «Стабильность».
Кроме того, критика в адрес президента и осложнение отношений с «партией власти» привело к размежеванию между ДВР и движением «Выбор России», несмотря на то, что многие члены руководства Движения одновременно являлись членами партии ДВР.
В 1995 году, после провала переговоров с руководством леволиберальной партии «Яблоко» о создании предвыборной коалиции, ДВР сформировал избирательный блок «Демократический выбор России — Объединённые демократы», в который, кроме самого ДВР, вошли Крестьянская партия Юрия Черниченко, Российская партия социальной демократии Александра Яковлева и Конгресс национальных объединений России (председатель — Александр Руденко-Десняк). В первую тройку общефедерального списка блока вошли Е.Гайдар , С.Ковалев и актриса Лидия Федосеева-Шукшина[3].
Выборы 1995
17 декабря 1995 года на выборах в Государственную Думу 2 созыва партия также шла избирательным блоком ДВР объединённые демократы , получив 3,86 % избирателей, не набрав 5 % голосов избирателей, необходимых для формирования фракции в Государственной Думе по партийным спискам. По одномандатным округам депутатами стали 9 выдвиженцев блока — членов партии ДВР, в том числе Сергей Ковалёв, Юлий Рыбаков, Александр Починок, Сергей Юшенков и Виктор Похмелкин которые сформировали одноимённую депутатскую группу.
Владимир Боксер отмечает, что несмотря на то, что ухудшение электоральной поддержки ДВР во многом было закономерным процессом, но тем не менее существовала возможность преодоления 5%-ого барьера. Не удалось это по ряду причин: раздробленностью либерального электората между разными проектами (отсутствие широкой коалиции), а также крайне неудачная для ДВРизбирательная кампания ("Центральной проблемой стала сама концепция – она была построена на сугубо антикоммунистической линии. В то время это было движение совершенно не туда, это было какое-то «ретро»")[6].
В 1996—2001
Первоначально лидер ДВР Егор Гайдар выступал как сторонник выдвижения общедемократического кандидата на президентских выборах и считал, что этим кандидатом не должен быть Борис Ельцин. в ДВР даже был разработан специальный проект требований к кандидату в президенты РФ, которого могла бы поддержать партия[10]. В этих условиях, когда действующий президент все-таки выдвинул свою кандидатуру, Егор Гайдар расценил это решение как «серьезную политическую ошибку»[11]. Тем не менее, заняв на некоторое время выжидательную позицию, партия ДВР в итоге все же выступила (при поддержки этой линии Егором Гайдаром) с поддержкой именно Ельцина в сложившейся ситуации, видя серьезную угрозу «коммунистического реванша». С решением о поддержке кандидатуры Бориса Ельцин выступил IV съезд ДВР[12] При этом подчеркивалось, что речь идет не о выборе личности президента, а о выборе вектора развития. как сформулировал это в своей докладе Председатель ДВР Егор Гайдар: «Мы голосуем не за ту или другую власть. Мы действительно голосуем за шанс нормального цивилизованного развития России, и шанс этот на сегодняшний день — так сложилось — действительно связан с победой Ельцина»[13]
В августе 1996 года партия поддержала сформированное президентом Ельциным правительство под председательством Виктора Черномырдина.
В сентябре 1996 года на V Съезде ДВР было принято новое программное заявление партии. Были указаны основные приоритеты работы в условиях, когда «коммунистическая опасность» в российском обществе была преодолена[14]
В феврале 1997 года Егор Гайдар объявил о переходе партии в оппозицию к правительству Черномырдина. А 12 июня 1997 года Совет партии принял решение о поддержке курса нового правительства «молодых реформаторов», в котором ключевые позиции заняли либеральные экономисты, включая Анатолия Чубайса.
В 1997—1999 годах вопрос о новой либеральной коалиции становится одной из ключевых тем обсуждения в ДВР[4]. В январе 1999 года в выступлении на VII съезде ДВР «Стратегия XXI века: Европейский выбор России» Егор Гайдар не только обозначает, что с его точки зрения, «линия на последовательную интеграцию России в европейские структуры» — это «стратегический выбор России», но и на основе анализа положения дел в стране выделяет две противостоящие линии в экономической политике того времени[15]. Одна из них направлена на формирование «номенклатурного капитализма», а вторая — «свободной рыночной экономики». Егор Гайдар рассматривает Правительство Примакова-Маслюкова (сентябрь 1998 — май 1999 года) как правительство, сделавшего выбор в пользу «номенклатурного капитализма». Характеризуя последний, он отмечает: «Тесная связь собственников и менеджеров с аппаратом государственного управления неминуемо генерирует коррупцию. Это путь к экономике как бы и рыночной, но неэффективной, стагнирующей и коррумпированной»[16]. Именно развилка между формированием рыночной экономики и номенклатурного капитализма становится, по мысли Егор Гайдар, наиболее важной стратегической развилкой этого времени (укоренение рыночных механизмов и демократических институтов как другой принципиальный вопрос эпохи был пройден, по его мнению, более-менее успешно). Говоря об угрозе номенклатурного капитализма, он подчеркивает: «Как вы понимаете, это стратегическая развилка, где решается вопрос о том, будет в России развивающаяся рыночная экономика или нет и вопрос о том, какое общество мы получим в нашей стране». А значит, именно борьба с номенклатурным капитализмом должна стать основной задачей формирующейся либеральной коалиции[16]. Характерно, что в программном «Правом манифесте», вскоре принятом уже «Союзом правых сил», также уделяется довольно большое внимание именно «номенклатурному капитализму», как одной из ключевых проблем своего времени[17]
В августе 1999 года, перед очередными выборами в Государственную Думу, Егор Гайдар в своем выступлении на VIII съезде ДВР[18] ставит вопрос о вхождении «Демократического Выбора России» в избирательный блок «Союз правых сил»[4]. В результате чего партия берет курс на коалицию с СПС
После достаточно удачных для «Союза правых сил» парламентских выборов 1999 года был продолжен курс на взаимную интеграцию ДВР с идейно близкими структурами в рамках СПС. И на последнем, Х съезде ДВР, в мае 2001 года было принято окончательное решение о самороспуске ДВР и вхождении в состав СПС[19].
Программа партии
В целом, ДВР отстаивала либеральные и либерально-консервативные идеи в России 1990-х годов. Партия декларировала приверженность идеалам личной свободы, прав человека, демократического государства с сильной президентской властью, федерализма, рыночной экономики, основанной на частной собственности, свободной конкуренции и свободе предпринимательства и торговли, ограничения вмешательства государства в экономику.
Основные пункты программы партии «Демократический выбор России»[20]:
- реорганизация структуры правительственного аппарата по проблемному принципу;
- отделение следствия от силовых структур;
- борьба с экстремизмом, шовинизмом, агрессивным национализмом, расизмом, антисемитизмом и ксенофобией, запрет соответствующих организаций;
- защита прав трудовых мигрантов;
- сокращение государственных расходов, в первую очередь на военные нужды и государственную поддержку отдельных предприятий и отраслей экономики;
- снижение налогов, стабилизация и кодификация налоговой системы, перенос тяжести налогообложения с доходов и потребления на имущество;
- приватизация государственной собственности;
- поддержка частного предпринимательства;
- банкротство нерентабельных предприятий;
- привлечение иностранных инвестиций;
- льготное кредитование жилищного строительства, развитие ипотеки;
- социальная защита тех, кто самостоятельно не может обеспечить себе нормальный уровень жизни;
- поощрение личной социальной ответственности;
- сближение с западными странами.
Агитационные материалы
ДВР предпринимала активные попытки расширение своей электоральной базы — прежде всего через разъяснения основополагающих идей, разделяющих её сторонниками. В связи с этим был выпущен целый ряд брошюр и небольших периодических изданий агитационного характера. Часть из них носила единовременный характер. Как, например, «Демократический Выбор России в вопросах и ответах»[21]. Были и периодически выходящие издания такие как журнал «Демократический выбор России»[22] или серия брошюр-распечаток «Время браться за руки»[23]
Важно отметить, что в тот момент значительная часть агитационных материалов издавалась не типографским способом, а печаталась в «офисных условиях». Примечательно, что в 1994 г. еще сами партийные активисты видимо нуждались в базовой информации даже о биографии партийного лидера Егора Гайдар — в итоге, в аппарате распространяется распечатка с краткими биографическими данными о нем[24].
Персоналии
Команда российских либеральных реформаторов и демократов, члены партии «Демократический выбор России»
Напишите отзыв о статье "Демократический выбор России"
Примечания
- ↑ [www.politika.su/fs/gd1fvr.html Тпюйжхъ «Бшанп Пняяхх» Б Цнядсле I Янгшбю]
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/3675 Письмо Е. Т. Гайдара Президенту РФ Б. Н. Ельцину] // Архив Егора Гайдара
- ↑ 1 2 [www.panorama.ru Хмтнплюжхнммн-Хяякеднбюрекэяйхи Жемрп «Оюмнпюлю»]
- ↑ 1 2 3 [gaidar-arc.ru/news/details/4015 Политическая деятельность Е.Гайдара в 1993—2003 гг. Обзор документов] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3716 «Выбор России»: нам удалось остановить] // Архив Егора Гайдара
- ↑ 1 2 3 [archive.gaidarfund.ru/articles/1749 В.Боксер "Главным тогда была не судьба партии, движения..." ] // Фонд Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3686 Программное выступление на Учредительном съезде партии «ДВР»] // Архив Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/3643 Программа партии ДВР, принятая за основу Учредительным съездом] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/3642 О программе и уставе партии ДВР]// Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3788 Проект требований к кандидату в Президенты России] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3782 Заявление Председателя партии ДВР Е. Т. Гайдара в связи с решением Б. Н. Ельцина выставить свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3768 Решение IV Съезда партии ДВР по итогам дискуссии по докладу Председателя партии] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/years/details/3769 Доклад Е. Т. Гайдара на IV Съезде ДВР] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3795 Решение V Съезда ДВР о принятии программного заявления партии ДВР] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/2030 «Стратегия 21 века: Европейский выбор России»] // Архив Егора Гайдара
- ↑ 1 2 [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/2030 "Стратегия 21 века: Европейский выбор России"в] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3896 «Правый манифест»] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3877 Выступление Гайдара Е. Т. на VIII-м съезде ДВР] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3889 Доклад Е. Т. Гайдара на X Съезде ДВР] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/3654 Программа партии Демократический выбор России] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/source/details/4823 Демократический Выбор России в вопросах и ответах] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/source/details/4853 Демократический выбор России] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/source/details/4840 Время браться за руки] // Архив Егора Гайдара
- ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/source/details/4847 Распечатка о Егоре Гайдаре. Аппарат ДВР] // Архив Егора Гайдара
См. также
Ссылки
- [gaidar-arc.ru/ Архив Егора Гайдара]
- Архивная копия официального сайта партии с [web.archive.org/web/19980627060613/www.dvr.ru/ архив 1998] год, [web.archive.org/web/20000612031802/www.dvr.ru/ архив 2000] год и [web.archive.org/web/20010925174958/www.dvr.ru/ архив 2001] год.
- Документы о деятельности Демократический выбор России в Архиве Гайдара [gaidar-arc.ru/databasedocuments/search]
Отрывок, характеризующий Демократический выбор России
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
