Демократический прорыв
| Демократический прорыв | |
| Demokratischer Aufbruch | |
 | |
| Дата основания: |
16-17 декабря 1989 |
|---|---|
| Дата роспуска: |
4 августа 1990 |
| Союзники и блоки: | |
К:Исчезли в 1990 году Демократический прорыв (нем. Demokratischer Aufbruch) — оппозиционная политическая партия в ГДР, возникшая в октябре 1989 года как группировка сторонников, официально оформлена 16-17 декабря на съезде в Лейпциге. Председателем был избран юрист Вольфганг Шнур. Состояла из преимущественно церковных деятелей-протестантов, среди видных активистов были священники Райнер Эппельман и Фридрих Шорлеммер, а также будущий канцлер ФРГ Ангела Меркель.
Первоначально идеологией партии был демократический социализм, однако на съезде в декабре произошла переориентация на более правые идеи, при этом члены левого крыла во главе с Шорлеммером вышли из партии. В январе 1990 года партия пользовалась высокой популярностью в ГДР, однако стала стремительно терять популярность из-за публикаций о связях её активистов со Штази. В феврале 1990 года партия вошла в предвыборную коалицию с Немецким социальным союзом и Христианско-демократическим союзом. Партия получила на выборах 0,9 % голосов и 4 места в парламенте. Вскоре после этого Шнур ушёл в отставку как неофициальный сотрудник министерства госбезопасности, его сменил в должности руководителя партии Райнер Эппельман, вскоре назначенный министром обороны в последнем правительстве ГДР. С февраля 1990 года спикером партии была Ангела Меркель.
4 августа 1990 года «Демократический прорыв» вошёл в состав Христианско-демократического союза.
Известные члены
Напишите отзыв о статье "Демократический прорыв"
Литература
- Wolfgang Jäger & Michael Walter: Die Allianz für Deutschland. CDU, Demokratischer Aufbruch und Deutsche Soziale Union 1989/90. Köln 1998. ISBN 3-412-13197-0
Ссылки
- [www.dhm.de/lemo/html/dokumente/DieDeutscheEinheit_erklaerungDemokratischerAufbruch/index.html Programm aus der Anfangsphase] (нем.)
- [www.ddr89.de/ddr89/inhalt/ddr_da.html Einige Dokumente zum Demokratischen Aufbruch] (нем.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Демократический прорыв
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
