Демократический союз малийского народа
| Демократический союз малийского народа | |
| Union Démocratique du Peuple Malien (UDPM) | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Дата роспуска: | |
| Штаб-квартира: | |
| Идеология: | |
| Партийная печать: |
газета «Эссор» (L'Essor-La Voix du Peuple) |
К:Исчезли в 1991 году Демократи́ческий сою́з мали́йского наро́да (фр. Union Démocratique du Peuple Malien (UDPM)) — правящая и единственная легальная политическая партия Мали в 1979 — 1991 годах.
Содержание
Основание партии
После военного переворота 1968 года, в ходе которого был свергнут социалистический режим президента Модибо Кейты, правящая партия Суданский союз была распущена и политическая деятельность в стране запрещена. В 1974 году правящий Военный комитет национального освобождения вынес на референдум новую конституцию страны, предусматривавшую введение однопартийной системы. 22 сентября 1975 года глава ВКНО Муссы Траоре заявил о предстоящем создании правящей партии, которую он должен был лично возглавить в качестве генерального секретаря[1]. 19 ноября 1976 года началось формирование структур будущей партии, получившей название Демократический союз малийского народа[2].
История партии
Демократический союз малийского народа было учреждён на I съезде, состоявшемся в Бамако 27 — 31 марта 1979 года. Он стал единственной разрешённой партией страны, во многом основанной на принципах Коммунистической партии Советского Союза[3]. 19 июня 1979 года не имевшая конкурентов партия набрала на парламентских выборах 99,85 % голосов и получила все места в Национальном собрании. 28 июня члены ВКНО сложили полномочия и заняли партийные посты[4]. В условиях перехода к правлению уже через государственные и партийные структуры, Траоре и его соратники усилили службы государственной безопасности, во главе которых были поставлены особо преданные режиму офицеры[3].
В условиях однопартийной системы ДСМН без труда занимал все места в парламенте на парламентских выборах 1982 (99.82 % голосов) и 1985 годов (99,92 % голосов). В марте 1985 года II съезд партии, не являвшийся законодательным органом, изменил 22 статью Конституции 1974 года и позволил Муссе Траоре быть переизбранным на второй президентский срок[4]. В 1986 году делегация ДСМН присутствовала на XXVI съезде КПСС [5].
К началу 1990-х годов ситуация в стране обострилась и требования введения многопартийности стали лейтмотивом нарастающих общественных протестов. В 1990 году созданный оппозицией Национальный комитет демократической инициативы (фр. Comité National d’Initiative Démocratique — CNID) разработал и 18 октября опубликовал альтернативный вариант Конституции Мали, предусматривавший отмену однопартийной системы. Волнения нарастали и власти были вынуждены пойти на встречу требованиям оппозиции. Но назначенный на 28 марта 1991 года чрезвычайный съезд ДСМН, который должен был рассмотреть вопрос о введении многопартийности, не состоялся. 26 марта 1991 года режим Муссы Траоре пал, Демократический союз малийского народа был распущен, и уже 6 апреля 1991 года было провозглашено введение в стране многопартийной системы.
Идеология
Принятая на Учредительном съезде программа Демократического союза малийского народа провозглашала цель «освободить людей от социального неравенства, от всех форм эксплуатации и угнетения… установить систему, в которой богатства действительно принадлежат тем, кто их создаёт». Программа ДСМН формулировала основные направления социально-экономического и общественно-политического развития Мали, а также содержала анализ современного мирового развития. Из сравнительной характеристики капитализма и социализма делался вывод о преимуществе социалистической системы[2]. Капитализм подвергался критике[6]. При этом заявлялось, что в стране ещё нет экономических, социальных и политических условий для построения социализма, поэтому ДСМН ограничится созданием этих условий. Партия, говорилось в Программе, избирает «путь развития, основанный на независимой планируемой национальной экономике и государстве национальной демократии»[2]. Планируемая национальная экономика должны была развиваться на основе укреплении государственного сектора, поощрения смешанного и национального частного капитала. Иностранный капитал мог быть использован только в рамках государственного плана развития. В деревне декларировалось кооперирование крестьянства на основе традиционной общины, что придавало идеологии ДСМН оттенок африканского социализма. При этом признавалась важность индивидуальных крестьянских хозяйств, которым государство должно было оказывать помощь.
Внешнеполитическая концепция ДСМН во многом повторяла установки времён Модибо Кейты, однако, уже не в таких радикальных формах. Партия выступала за неприсоединение, мирное сосуществование, международную безопасность и новый международный экономический порядок. Поддержка борющихся за свою независимость народов провозглашалась обязанностью ДСМН. Партия объявляла себя противником неоколониализма, расизма и гонки вооружений. Программа ДСМН утверждала дальнейшее развитие дружеских отношений с социалистическими странами и их правящими партиями, установление партийных связей со всеми партиями прогрессивной направленности [6].
Структура партии
При разработке организационной структуры Демократического союза малийского народа были во многом использованы принципы построения Суданского союза, распущенного в 1968 году. При этом Устав партии во многом был схож с уставом Фронта национального освобождения Алжира[3].
Членами Демократического союза малийского народа мог стать любой гражданин Мали старше 18 лет, признающий программу и устав партии[2]. Все малийцы в соответствии со своим возрастом и полом должны были состоять в молодёжной или женской демократических организациях ДСМН. Все чиновники обязаны были иметь партийный билет[3].
Построенная на принципе демократического централизма, партия имела территориальную структуру и опиралась в качестве первичных организаций на комитеты в деревнях, кочевых поселениях и в городских кварталах. В местные комитеты ДСМН должно было входить не менее 100 членов партии. Комитеты округа или городского квартала объединялись в подсекции, подсекции на уровне района объединялись в секции. В столице страны Бамако секции создавались в каждой коммуне. Повседневной работой территориальных партийных органов руководили бюро, в которое помимо партийных руководителей входили представители молодёжной и женской организаций ДСМН с правом решающего голоса. Местная администрация и командующие военными округами участвовали в заседаниях бюро с правом совещательного голоса. Высшим органом ДСМН был съезд, созываемы раз в три года. Он избирал Национальный совет (фр. Conseil National), являвшийся высшим партийным органом в период между съездами. Из состава Национального совета (аналога Центрального комитета в партиях советского блока) избиралось Центральное исполнительное бюро (фр. Bureau executive central) во главе с Генеральным секретарём Демократического союза малийского народа. Оно от имени Национального совета осуществляло координацию и контроль над деятельностью партийных органов от имени[2].
Национальный совет в количестве 137 членов[1] избирался на три года и состоял из представителей 52 территориальных партийных секций, 6 представителей профсоюзной, молодёжной и женской организаций (по 2 от каждой), президента республики, председателя Национального собрания, депутатов и представителей армии[5].
Центральное исполнительное бюро состояло из 19 членов[1]. Оно включало генерального секретаря, его заместителя, секретарей по политическим, административным, организационным вопросам, секретаря по внешним связям, секретаря по связям с профсоюзами и генеральных секретарей женской и молодёжной организаций. Центральное исполнительное бюро также избирались на три года[5]. В структуры правящей партии были интегрированы Национальный союз молодёжи Мали (фр. Union Nationale des Jeunes du Mali (l’UNJM)) и Национальный союз женщин Мали (фр. Union Nationale des Femmes du Mali (UNFM)).
Национальный союз трудящихся Мали в соответствии с решениями его IV съезда в июле 1978 года формально сохранил независимость от ДСМН. Это положение было зафиксировано в программе партии[5].
Центральным печатным органом партии была самая крупная в стране газета «Essor-La Voix du Peuple» («Эссор», «Подъём-Голос народа»), выходившая тиражом 40 000 экземпляров[1].
Съезды ДСНМ
Напишите отзыв о статье "Демократический союз малийского народа"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Imperato, 1989.
- ↑ 1 2 3 4 5 Политические партии современной Африки, 1984, с. 143.
- ↑ 1 2 3 4 YATTARA Elmouloud et DIALLO Boubacar Séga. [www.malikounda.com/discussions/mali-societe-f3/oubliez-pas-fily-dabo-sissoko-decouvrez-t2084.html Le Mali post colonial] (французский). Université de Bamako, Faculté des Lettres, Langues, Arts et Sciences Humaines (F.L.A.S.H) - DER Histoire- Archéologie. Malikounda (Mai 27, 2005). Проверено 4 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EPoUnp1a Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ 1 2 [amisdumali.com/un%20peu%20d%27histoirei.htm LE MALI ET SON HISTOIRE] (французский). Amis du Mali (14.01.2012). Проверено 4 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EPoU170U Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ 1 2 3 4 Политические партии современной Африки, 1984, с. 144.
- ↑ 1 2 Политические партии, 1981, с. 226.
Литература
- Union démocratique du peuple malien. Statuts et réglement intérieur /Bamako, Ecole du parti, 1987
- Сборник. Политические партии современной Африки. — М.: Наука, 1984. — 224 с. — 8 500 экз.
- Справочник. Политические партии / Под общ. ред. Загладина В.В., Киселёва Г.А.. — М.: Политиздат, 1981. — 350 с. — 300 000 экз.
- Imperato, Pascal James. Mali: A Search for Direction.. — М.: Westview Press, 1989.
Отрывок, характеризующий Демократический союз малийского народа
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
