Демократическое движение Гренады
| Демократическое движение Гренады | |
| англ. Grenada Democratic Movement (GDM) | |
| Идеология: | |
|---|---|
| Лидеры: | |
| Активна в: | |
| Дата формирования: | |
| Дата роспуска: | |
| Была реорганизована в: | |
| Союзники: |
Национальная партия (Гренада), Национально-демократическая партия (Гренада), Христианско-демократическая лейбористская партия, США, Барбадос |
| Противники: |
Народно-Революционное Правительство Гренады, Новое движение ДЖУЭЛ, Патриотическое движение имени Мориса Бишопа, Объединённая лейбористская партия Гренады |
Демократическое движение Гренады (англ. Grenada Democratic Movement) — гренадская политическая организация 1983—1984 годов. Создана эмигрантами-антикоммунистами для борьбы против марксистского правительства. После американской интервенции и свержения режима перебазировалось на Гренаду. Перед выборами 1984 влилась в Новую национальную партию.
Содержание
Организация антикоммунистической эмиграции
В марте 1979 года на Гренаде был свергнут режим Эрика Гейри. К власти пришла партия Новое движение ДЖУЭЛ. Марксистское правительство Мориса Бишопа проводило прокоммунистическую политику. Многие активные оппозиционеры покинули остров.
Консолидировать антикоммунистическую эмиграцию взялся юрист Фрэнсис Алексис, обосновавшийся на Барбадосе. В мае 1983 Фрэнсис Алексис, математик Кит Митчелл, адвокат Майкл Сильвестр, литератор Стэнли Сайрус и агротехник Рейнольд Бенджамин провели совещание, по результатам которого было учреждено Демократическое движение Гренады (GDM)[1].
Политические взгляды учредителей были весьма различны. Например, Алексис по политическому типу напоминал популиста Гейри, Бенджамин поддерживал партию Гейри GULP, либеральный демократ Сильвестр был активным противником Гейри, Митчелл ориентировался на консерватора Блейза. Однако платформа GDM не шла дальше свержения режима Бишопа и проведения свободных выборов, поэтому разногласия не проявлялись.
Членами GDM были в основном образованные выпускники карибских и американских вузов. Некоторые из них, подобно Сайрусу, подвергались репрессиям при режиме Бишопа. Однозначное лидерство в GDM принадлежало Алексису.
Вступление в правоцентристский блок
В октябре 1983 в Новом движении ДЖУЭЛ произошёл межфракционный конфликт, в результате которого Бишоп и его сторонники были убиты, к власти пришла более радикальная группировка Бернарда Корда—Хадсона Остина. Несколько дней спустя началась интервенция США и «пяти восточнокарибских демократий» (в силах вторжения активную роль играл контингент с Барбадоса). Марксистский режим был свергнут.
В конце 1983 — начале 1984 политэмигранты, в том числе Фрэнсис Алексис вернулись на Гренаду. GDM легализовалось как партия. На конец 1984 были назначены всеобщие выборы. Таким образом, программные цели GDM оказались реализованы (хотя его практическое участие не было значительным).
Сторонники ДЖУЭЛ, объединившиеся в Патриотическое движение имени Мориса Бишопа, не имели никаких шансов. Но возникла реальная перспектива возвращения к власти Эрика Гейри, правление которого характеризовалось авторитарным произволом, террором Банды мангустов, личностными странностями правителя, «дважды наблюдавшего НЛО». Это не устраивало ни большую часть гренадского общества, ни администрацию США[2]. Против Объединённой лейбористской партии Гейри была создана правоцентристская Новая национальная партия (NNP)[3]. В NNP вошли Национальная партия Гренады Герберта Блейза, Национально-демократическая партия Джорджа Бризана, Христианско-демократическая лейбористская партия Уинстона Уита и GDM Фрэнсиса Алексиса.
В декабре 1984 года NNP одеражала победу на выборах, Герберт Блейз стал премьер-министром. Фрэнсис Алексис в 1984—1987 был генеральным прокурором Гренады. Кит Митчелл с 1990 возглавил NNP, в 1995—2008 являлся главой правительства, после победы на выборах 2013 снова занял пост премьер-министра.
После создания NNP самостоятельная деятельность GDM прекратилась.
Деятельность основателей
Фрэнсис Алексис в 1987 перешёл из NNP в Национально-демократический конгресс (NDC). Вторично занимал пост генпрокурора в 1990—1995. Сблизился с политическими наследниками Гейри, создал Демократическую лейбористскую партию—Народное лейбористское движение. Активно выступает против Кита Митчелла[4].
Майкл Сильвестр (скончался в 2006), Стэнли Сайрус (скончался в 1997) и Рейнольд Бенджамин (скончался в 2010) после 1983 вернулись к профессиональной деятельности. Рейнольд Бенджамин, ориентировался на традицию гейризма, являлся видным деятелем GULP[5].
В Демократическом движении Гренады состояли два будущих премьер-министра — Кит Митчелл (1995—2008 и с 2013) и Тиллман Томас (2008—2013). Интересно, что впоследствии они стали политическими противниками и возглавили противостоящие партии: Митчелл — NNP, Томас — NDC.
В политике Кита Митчелла отмечаются авторитарные черты. Критики премьера напоминают, что GDM к которому Митчелл в своё время принадлежал, создавалось для борьбы за демократию, против диктаторских тенденций[6].
Напишите отзыв о статье "Демократическое движение Гренады"
Примечания
- ↑ [www.thegrenadarevolutiononline.com/sylvester.html Michael Joseph St. Bernard Sylvester [1935-2006]
- ↑ [nacla.org/article/american-man-talk-eric-gairy THE AMERICAN' MAN" A talk with Eric Gairy]
- ↑ [www.photius.com/countries/grenada/government/political.html Grenada Government — Political Dynamics]
- ↑ [www.belgrafix.com/gtoday/2008news/Jul/Jul05/GULP-PLM%20combination%20produces%2011%20candidates.htm GULP/PLM combination produces 11 candidates]
- ↑ [www.belgrafix.com/gtoday/2007news/Jul/Jul14/GULP-Vision-for-New-Labour.htm GULP — Vision for New Labour]
- ↑ [thenewtoday.gd/editorials/2014/10/30/abuse-of-political-power/#gsc.tab=0 Abuse of political power]
Отрывок, характеризующий Демократическое движение Гренады
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
