Указательные местоимения

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Демонстратив»)
Перейти к: навигация, поиск

Указа́тельные местоиме́ния или демонстрати́вы (лат. pronomina demonstrativa) — местоимения, указывающие на то, какой объект имеет в виду говорящий, а также на расположение объекта относительно говорящего (либо адресата)[1]. Во многих языках мира указательные местоимения выполняют не только дейктическую, но и анафорическую функцию.

Указательное местоимение способно также выражать дополнительную информацию об обозначаемом объекте: его одушевлённость, пол и др.[2]

Иногда указательные местоимения не выделяются в отдельный класс, так как соответствующее значение выражается не самостоятельными словами, а при помощи указательных частиц, присоединяемых к существительному.

Указательными местоимениями в русском языке являются слова этот, тот, такой, таков, столько, а также устарелое сей.





Типы указательных местоимений

Приименные и прономинальные указательные местоимения

Указательное местоимение, которое употребляется как прилагательное, называют приименным (или атрибутивным) указательным местоимением: например, англ. thisthis chairэтот стул. Если же указательное местоимение замещает существительное, его называют прономинальным (или субстантивным) указательным местоимением: например, англ. I don’t like that — Я не люблю это.

В ряде языков Европы и Азии для приименных и прономинальных указательных местоимений используются различные лексемы: например, во французском, celui ('тот, этот') и celle ('та, эта') замещают существительное, а ce ('тот, этот') и cette ('та, эта') употребляются как определения существительных.

В большинстве афразийских и нило-сахарских языков, распространённых на территории Северной и Центральной Африки, указательные местоимения также различаются в приименной и прономинальной позициях, однако это происходит за счет того, что лексемы имеют различные формы в данных позициях.

Примерно в 70% языков приименные и прономинальные указательные местоимения имеют одинаковую форму. Языки такого типа наиболее распространены в Южной Америке и Австралии[3].

Адвербиальные и идентификационные указательные местоимения

Помимо указательных местоимений, употребляющихся в позиции прилагательного и существительного, имеются и адвербиальные указательные местоимения с наречной функцией (так).

В некоторых языках среди указательных местоимений выделяется и отдельный класс так называемых идентификационных (или предикативных) указательных местоимений, которые употребляются только в клаузах без глагола либо в клаузах с глаголом-связкой[3].

Система указательных местоимений в языке понапе[4].

Близко от говорящего Близко от адресата Не близко ни от говорящего, ни от адресата
В клаузах со смысловым глаголом me(t) men mwo
В клаузах без смыслового глагола ie(t) ien io

Пример употребления:

Прономинальное указательное местоимение
met pahn megali
это будет сохнуть
Это засохнет.
Идентификационное указательное местоимение
iet noumw naipen
это/здесь/вот твой нож
Вот твой нож.

Нейтральные указательные местоимения

В большинстве языков указательные местоимения способны употребляться также в тех контекстах, в которых не требуется выражение дейктических противопоставлений. Например, в современном иврите ze (‘этот’ — ближний) употребляется также в ситуациях, где расположение объекта относительно говорящего (либо адресата) нерелевантно. Остальные языки в таких случаях используют так называемое нейтральное указательное местоимение[5].

Такая система указательных местоимений представлена в литовском языке:

Близко от говорящего Не близко от говорящего Нейтральное употребление
šìs anàs tàs

Морфология указательных местоимений

С морфосинтаксической точки зрения дейктические оппозиции в языках мира выражаются существительными (лат. ille и iste ‘он’), прилагательными (русск. этот, тот), наречиями (русск. там, здесь, сюда), числительными (бурятск. edii ‘<вот> столько’ и tedii ‘<вон> столько’), а также глаголами (бурятск. iige- ‘делать так <как это, как здесь>’ и tiige- ‘делать так <как то, как там>’)[6].

Обычно указательные местоимения выражаются отдельными словами, однако имеются языки, в которых приименные указательные местоимения — проклитики либо энклитики, которые присоединяются к существительному либо к какому-либо другому слову в предложении (например, в языке Ланго в Уганде).

В большинстве языков указательные местоимения изменяются по родам, числам и падежам, однако часто это зависит от их синтаксической позиции[2]. В языках с существительным, изменяющимся по родам, числам и падежам, прономинальное указательное местоимение также склоняется, хотя приименные и нейтральные местоимения могут быть несклоняемыми[2].

Типы дейктических систем

Дейктические показатели — в частности, указательные местоимения — образуют дейктическую систему. В зависимости от числа противопоставлений различают минимальную и расширенную дейктические системы[7].

Необходимо отметить, что прономинальные указательные местоимения имеют тенденцию выражать большее количество дейктических оппозиций, нежели приименные[5].

Ср. систему указательных местоимений в тонганском языке[8]:

Прономинальные Приименные
Нейтральный Близко от адресата Близко от говорящего Не близко ни от говорящего, ни от адресата Близко Далеко
e eni ena ia Ni Na

Минимальная дейктическая система

Минимальная дейктическая система включает в себя две единицы: одна из них выражает значение ‘близко от говорящего', другая — ‘не близко от говорящего’. Например, в русском языке этот — ‘близко от говорящего', тот — ‘не близко от говорящего’. Такая система является самой распространённой, она представлена, в частности, в английском, бурятском и нидерландском языках.

Расширенная дейктическая система

Расширенная дейктическая система включает в себя более трёх единиц, выражающих различную степень близости обозначаемого объекта к говорящему (адресату). Самой распространённой расширенной дейктической системой является трёхчленная дейктическая система, но в языках мира встречаются также четырёхчленные и пятичленные.

Трёхчленная дейктическая система

Трёхчленные дейктические системы подразделяются на два вида: личностно-ориентированные и пространственно-ориентированные. Личностно-ориентированная дейктическая система содержит в себе следующие противопоставления: ‘близко от говорящего’/‘близко от адресата’/‘не близко ни от говорящего, ни от адресата’ = "далеко". Таким образом, члены данной оппозиции ориентированы как на говорящего, так и на адресата.

Пример личностно-ориентированной дейктической системы: указательные местоимения в японском языке[9]:

Близко от говорящего Близко от адресата Не близко ни от говорящего, ни от адресата
коно соно ано

В пространственно-ориентированной дейктической системе все указательные местоимения выражают степень отдаленности объекта от дейктического центра (говорящего)[5].

Пример пространственно-ориентированной дейктической системы: указательные местоимения в языке курух.

Ближний Средний Дальний
ii huu aa

Трёхчленная дейктическая система функционирует в испанском, португальском, армянском, баскском, финском, грузинском и других языках. Из них 2/3 языков имеют пространственно-ориентированную систему, и только 1/3 — личностно-ориентированную.

Четырёхчленная дейктическая система

В ряде языков (например, в куи и куви) представлена четырёхчленная дейктическая система, в которой имеется более дробное членение степеней близости объекта, нежели в трёхчленной. В большинстве случаев четырёхчленные дейктические системы являются личностно-ориентированными, то есть содержат специальную форму для обозначения объекта, близкого к адресату.

Указательные местоимения в языке хауса (личностно-ориентированная четырехчленная дейктическая система):

Близко от говорящего Близко от адресата Не близко ни от говорящего, ни от адресата Далеко и от говорящего, и от адресата
nân nan cân can

Четырёхчленные и пятичленные системы распространены в Африке, Северной Америке и Тихоокеанском регионе.

Многочленная дейктическая система

В составе дейктических показателей могут выражаться также не-дейктические противопоставления: например, характеристики обозначаемого объекта (живой/неживой, видимый/невидимый и др.). Кроме того, систем дейктических показателей может быть расширена за счёт различения более тонких особенностей локализации объекта (например, выше/ниже говорящего; вверх/вниз по течению реки по сравнению с говорящим и пр.). Многочленная дейктическая система часто встречается в дагестанских и нуристанских языках, а также в языках индейцев Северной Америки[10].

Указательные местоимения в андийском языке[11]:

группа со значением "рядом/впереди"
ho[no]w этот (около меня)
he[ne]w этот (около тебя)
hi[ni]diw тот (около него)
hedew тот далеко
hunūdow тот впереди (очень далеко)
группа со значением "ниже в горах; внизу"
hi[ni]giw этот внизу
hegew тот внизу
hungow тот внизу (далеко)
hunūgow тот внизу (очень далеко)
группа со значением "выше в горах; наверху"
hi[ni]łiw этот наверху
hełew тот наверху
hunłow тот высоко или сзади
hunūłow тот очень высоко

Напишите отзыв о статье "Указательные местоимения"

Примечания

Литература

  • Diessel, H. Demonstratives. Form, function, and grammaticalization. — Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins publishing company, 1999.
  • Плунгян, В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. — М.: РГГУ, 2011.
  • Kuno, S. The Structure of the Japanese Language. — Massachusetts Institute of Technology Press, 1973.
  • Churchward, C. Maxwell. Tongan Grammar. — Oxford: Oxford University Press, 1953.
  • Rehg, Kenneth L. Ponapean Reference Grammar. — University of Hawaii Press, 1981.
  • Diessel, H. [wals.info/chapter/41 Distance Contrasts in Demonstratives] = The World Atlas of Language Structures Online // Max Planck Digital Library. — Munich, 2011.
  • Diessel, H. [wals.info/chapter/42 Pronominal and Adnominal Demonstratives] = The World Atlas of Language Structures Online // Max Planck Digital Library. — Munich, 2011.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Указательные местоимения

Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.