Демченко, Василий Иванович

Василий Иванович Демченко
Дата рождения	31 декабря 1920(1920-12-31)
Место рождения	село Чаплинка, Царичанский район, Днепропетровская область
Дата смерти	15 августа 1996(1996-08-15) (75 лет)
Место смерти	Днепропетровск
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1947
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Василий Иванович Демченко (1920—1996) — старший сержант Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Василий Демченко родился 31 декабря 1919 года в селе Чаплинка (ныне — Царичанский район Днепропетровской области Украины) в крестьянской семье. Получил неполное среднее образование, работал слесарем в «Днепроэнерго». В 1939 году Демченко был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Окончил полковую школу. С 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Западном, Юго-Западном, 1-м, 2-м и 3-м Украинских, Забайкальском фронтах. К марту 1944 года сержант Василий Демченко был помощником командира взвода разведки мотострелкового батальона 45-й механизированной бригады 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии 2-го Украинского фронта. Отличился во время Уманско-Ботошанской операции.

8 марта 1944 года отделение Демченко, действуя во вражеском тылу, захватило важные документы противника. Во время форсирования Южного Буга он изготовил прикрытие из кустарников и три раза переплывал реку, несмотря на сильный холод, разведав места для переправ и позиции противника. Находясь в передовом отряде, он принял участи в форсировании Южного Буга к югу от села Губник Винницкой области Украинской ССР и боях на плацдарме. 20 марта он одним из первых переправился через Днестр в районе города Могилёв-Подольский и сумел добыть важные данные о противнике.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за «мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками» сержант Василий Демченко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 18895) и медали «Золотая Звезда» за номером 2268.

Участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии, советско-японской войне в ходе Хингано-Мукденской операции. В 1947 году в звании старшего сержанта Демченко был демобилизован. Проживал в Днепропетровске. Окончил индустриальный техникум, работал мастером в «Днепроэнерго». Скончался 15 августа 1996 года, похоронен на Сурско-Литовском кладбище Днепропетровска.

Был также награждён орденом Отечественной войны 1-й степени и рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Воробьёв В. П., Ефимов Н. В. Герои Советского Союза. Справочник — СПб., 2010.
• И генерал, и рядовой. Днепропетровск: Промiнь, 1983.

Отрывок, характеризующий Демченко, Василий Иванович

– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.